Кровь и туман
Шрифт:
– Всё немного вышло из-под контроля, – честно признаюсь я. – К тому же, я подумала, что если стражи и пираты объединятся, у нас будет больше шансов противостоять оборотням.
– Рося, – на выдохе произносит Кирилл, и меня вдруг отбрасывает куда-то в воспоминания, которые больше напоминают игру воображения, потому что я не могу почувствовать их присутствие в своей жизни, но совершенно точно вижу их так, словно это было вчера: Кирилл также зовёт меня по имени, но при этом протягивает что-то блестящее на длинной цепочке. Я принимаю
Нам кажется, словно мы повелеваем этим миром. Тёплый ветер забирается под футболку и ерошит мои коротко стриженные волосы. Мы стоим на самом краю крыши, но я не чувствую страха, потому что знаю, что не могу позволить себе бояться. К тому же, со мной рядом мой самый лучший на свете друг…
– Ты правда могла подумать, что это сработает? Пираты и стражи – вместе против общей угрозы?
Я фокусирую взгляд на реальном Кирилле, стоящем передо мной. Его окровавленное лицо и взгляд побитой собственным хозяином собаки действует на меня как укол адреналина прямо в сердце.
Проходит ещё секунда, и я наконец осознаю, что на самом деле натворила.
– Тебя казнят, – произношу я то, что ранее сказал мне Даня.
Кирилла мои слова никак не трогают. Сначала мне кажется, что он не расслышал, но потом я понимаю, что он просто понял это гораздо раньше меня и уже успел смириться.
– Мне не впервой придётся умирать, – говорит Кирилл с улыбкой. – Но, полагаю, в этот раз точно в последний.
Он произносит это так спокойно и умиротворённо, что непроизвольно это передаётся и мне. И каким бы диким это не могло бы показаться со стороны, но я расслабленно опускаюсь на пол, придерживаясь за прутья решётки, и усаживаюсь, скрестив ноги перед собой напротив Кирилла, когда понимаю, что больше не могу стоять.
– Ты в порядке? – спрашивает Кирилл.
– Да, – отвечаю я. – Да, я… в порядке, что… немного странно.
Кирилл внимательно следит за мной. В коридорах повисает тишина, к которой я прислушиваюсь. Единственное, чем она прерывается – это лёгкое жужжание ламп.
Спустя ещё некоторое время, проведённое в молчании, Кирилл повторяет мою позу, опускаясь на пол с трудом и попытками скрыть боль за поджатыми губами.
– Когда меня не станет, тебе придётся образумить Севера и девочек, – говорит Кирилл, усаживаясь. – Я не хочу, чтобы кто-то из них стал одержим местью.
– И как же мне это сделать?
– Не знаю, – Кирилл пожимает плечами. Его взгляд скользит по мне и останавливается на медальоне, который я ранее повесила на шею, чтобы с ним связаться.
Кирилл роется под рубашкой и достаёт на свет свой медальон.
– Я оставлю сообщение, – говорит он. – Моим словам они поверят.
Лифт работает бесшумно, поэтому чужое присутствие я распознаю лишь по глухим звукам чьих-то грузных шагов.
– Я знал, что найду тебя здесь, – говорит Бен, подходя ближе.
Они с Кириллом несколько долгих секунд неотрывно
– Что-то случилось? – спрашиваю я, глядя на Бена снизу вверх.
– Дмитрий пытается выйти на связь с королевой Зимнего двора, но все каналы связи заблокированы. Вокруг Дуброва мало того, что не осталось защиты, так ещё и образовалось что-то вроде вакуума, не пропускающего ничего через себя. Евгений считает, это реакция призмы на заклинание, обращённое для её разрушения.
– И?
– После захвата особо опасного преступника у представительства его вида есть двенадцать часов на то, чтобы связаться со стражами и предоставить достаточно оснований для передачи его в родные края для совершения местного правосудия. В случае, если никто на связь не выходит, у стражей появляются права совершить суд на своих основаниях.
– Королева на связь не вышла бы, даже если бы у неё была такая возможность, – спокойно заверяет Кирилл. – Пираты – её пешки. Она пустит нас в расход, не задумываясь, если понадобиться прикрыть путь к ней или провернуть обманный манёвр.
– Ты Дмитрию об этом сказал? – спрашиваю я.
Кирилл отрицательно качает головой.
– Нет. Я и так слишком многое вам рассказал, подвергнув риску шанс Веты на жизнь.
– На службу королеве, – поправляю я. – Она всё равно не отпустит её на свободу.
– И пусть. Главное, что сестрица будет жить.
Я снова слышу шаги. В этот раз к нам направляются несколько пар ног.
– Пошли, – Бен хватает меня за воротник кофты и дёргает вверх, не давая сообразить. Всё, что остаётся – подняться, чтобы в итоге не быть задушенной. – Быстро! Если Дмитрий нас увидит, нам крышка!
Я успеваю бросить в сторону Кирилла последний взгляд и даже непроизвольно протянуть руку, как бы говоря то, что вслух произнести не позволила мораль:
“Я всё ещё забочусь о тебе и всегда буду”.
А потом Бен утягивает меня за поворот, и мы покидаем этаж с преступниками через другой ход, которым раньше я никогда не пользовалась.
Этот путь уводит нас на улицу, где мы с Беном становимся свидетелями первого в этом году снегопада.
***
– Три буквы, – говорит Бен.
Он не единственный, кого я попросила отложить отдых и составить мне компанию, но при этом, что, собственно, ожидаемо, самый громкий из двух. И больше всех возмущается.
– С, О и Н, – произнося каждую, Бен оттопыривает пальцы, при этом продолжая держаться остальными за руль. – Сон, Романова. Ты вообще знаешь, что это такое?
– Знаю, – спокойно сообщаю я.
Моё место – справа от водителя. На заднем сиденье, забравшись на него с ногами и прямо в грязных ботинках, восседает Лиза, которой понадобятся секунды и никакого оружия, чтобы, в случае чего, вступить в сражение. Поэтому-то я и взяла её с нами.