Кровь и туман

nastiel

– Никакого алкоголя в штабе, пока здесь члены Совета. Приказ Дмитрия.

– И заодно никакого веселья! – кричит Бен, скрадывая ладони рупором вокруг рта.

Все смеются, и я тоже. Но внутри, – о, Боже, – внутри меня всё горит и плавится.

У нас уже был похожий вечер у костра, и я хорошо помню, что принёс за собой следующий день.

Скоро случится что-то плохое.

***

Север, Гло и Филира встречают нас в той части города, где я ни разу не была. Она настолько обычная со своими типичными

пятиэтажками и настолько тихая, что мне бы и в голову никогда не пришло открыть портал именно здесь. Но прятаться всегда лучше всего у всех на виду – вот, что изрекает Влас в ответ на мои сомнения.

Хорошо, что Ваня идёт с нами. Вот и будут с Власом умами мериться, меня оставив в покое.

– Наша задача – максимально быстро всё проделать, потому что если члены Совета обнаружат нашу пропажу, будет скандал.

– Тогда, может, тебе не стоило идти? – скептически заявляет Север. – Ты же один из них.

– Не всё так просто, – вмешивается Ваня. – Если остальные члены Совета узнают, что Влас мог бы пойти с нами, чтобы проследить, что всё будет в порядке, но не пошёл, они разозлятся ещё сильнее.

– Но разве они не разозлятся максимально , когда поймут, что он мог и вовсе никуда вас не пустить? – спрашивает Филира.

У неё такой же голос, каким я его помню; она говорит медленно, растягивая слова и превращая их в тихую песню. Но если раньше эта песня отдавала блаженным спокойствием, то теперь я словно слушаю худший в истории музыки андеграунд-концерт.

– Они знают, что так поступить я бы не смог из-за Славы, – говорит Влас. – Это называется проанализировать все возможные ситуации и совершить то действие, которое даёт наибольшую ожидаемую ценность.

– Напомни, насколько ты стар? – спрашивает Ваня, приподнимая одну бровь. – Ожидаемая ценность . – Фыркает. – Знающие люди давно переименовали этот термин в математическое ожидание.

– Если бы я хотела слушать подобные лекции, я бы в университет пошла, – недовольно встреваю я. – Мы здесь по другому поводу собрались, так что давайте перейдём к делу.

– Девчонка права, – кивает Север. Затем бегло осматривает Ваню, даже не пытаясь скрыть своего презрения. – Хотя, я вот лично не понимаю, зачем ты здесь нужен. Что в тебе такого, человек?

– Ничего, – Ваня пожимает плечами. Но, разумеется, на этом дело не заканчивается, и следующим своим действием он снимает очки, демонстрируя Северу свои теперь уже естественные оранжевые зрачки. – Просто я не человек.

Оранжевый против голубого. Огонь против воды. На подобный бой, даже если он заключён в обычном зрительном противостоянии, я была бы готова смотреть хоть целую вечность, но сейчас мы слишком ограничены во времени. Поэтому я беру на себя роль громоотвода и завожу с Власом разговор о портале.

Он приводит магию в действие, оставляя очередной

порез на своей руке. Когда я только появилась в Дуброве, кожа у него была чистая, теперь даже смотреть страшно. Чёрные “личинки” повсюду: на запястьях, сгибе локтя, предплечье, плече.

Я заставляю его страдать и ужасно то, что он не считает это чем-то неправильным.

– Когда ты успел побывать в мире Волшебного народца? – спрашиваю я, меняя тему в своей голове. – По работе?

– Не совсем, – Влас заметно напрягается, не ожидая от меня такого вопроса. – Помнишь, я рассказывал о Хилли?

Нет.

– Да, – вру я.

– Ну вот, иногда я так выбирался к ней, когда появлялась возможность.

– А. Понятно.

Не то, чтобы я ревную, но интересно, кто такая Хилли?

Когда Влас заканчивает с порталом, мы не ждём, чтобы присесть на дорожку, обменяться многозначными взглядами или сделать что-то в духе команды. Мы сразу идём, открывая дверь в неизвестность. Цепочкой, один за другим.

Когда я делаю свой шаг, закрываю глаза. Не знаю, зачем. Возможно, надеюсь, что так вещи станут менее страшными.

То, на что я ступаю, хрустит у меня под ногами сухой травой. Я открываю глаза, чтобы не упасть, но тут же приходится сощуриться; здесь нет солнца, но жёлтое небо само по себе настолько яркое, что нужно время, чтобы привыкнуть.

Влас закрывает портал. Сощуренным взглядом я слежу за тем, как дверь из цветного стеклянного витража растворяется в воздухе, смешиваясь с зелёным горизонтом. Никто до сих пор не произнёс ни слова, и вдруг я ловлю себя на том, что вслушиваюсь в абсолютно неестественную для улицы тишину. Никакого пения птиц. Ни ветра, шевелящего листья. Ни журчание воды где-то вдалеке.

Это всё совсем не похоже на Волшебные земли, которые я себе воображала.

Мы стоим в середине огромного поля. Буквально бескрайнего. Я верчусь на месте, но не вижу ничего, кроме зелени и бледно-оранжевых облаков, настолько низких, что в некоторых местах, как мне казалось, они соприкасались с самыми высокими травинками.

– Чем быстрее мы доберёмся до Зимнего двора, тем раньше вернёмся домой, – говорит Ваня. Он суёт ладони в карманы джинсов и оглядывается вокруг с нескрываемым презрением. – Влас, куда нам… Слава?

Ваня произносит моё имя обеспокоенно, но я запоздало понимаю причину этого. Колени больно колет – оказывается, я стою на них, хотя не помню самого момента, когда умудрилась упасть.

Трава кажется мне зеленее обычного. Кажется, я вижу что-то ползучее, что ныряет в землю, словно в воду с бортика бассейна.

Ладно. Может, Волшебные земли и не так разочарованно просты…

– Тебе плохо? – спрашивает Филира, стоящая ближе всех ко мне.

– Нет, – отвечаю я. – Не больше, чем обычно.