Кровь и туман
Шрифт:
– Я не понимаю…
– Это неважно, – Рис кладёт скрещенные в замок ладони себе на колени. – Итак, о чём ты хочешь поговорить?
– Я не…
– Мы же оба понимаем, что я не появился, не будь тебе нужен.
Я провожу ладонями по волосам. Закрываю глаза, трясу головой.
– Это всё из-за заклинания Эдзе, – решаю я.
– Отчасти. Можно сказать, оно послужило толчком.
Лия выходит из кофейни с двумя картонными стаканчиками и бумажным пакетом с кексами. Мы возобновляем прогулку, но даже тогда Рис никуда не исчезает. Лия продолжает рассказывать о себе.
– Во сколько, ты говоришь, у тебя начинаются занятия? – спрашиваю я, перебивая Лию, но понятия не имея, на важном ли месте.
Лия бросает взгляд на циферблат наручных часов.
– Через полчаса.
– Тогда, я надеюсь, ты не очень обидишься, если я тебя покину?
Лия смотрит на меня озадаченно. Она явно не ожидала дезертирства.
– Что-то случилось?
– Я кое-что вспомнила… – бормочу я. Рис ухмыляется моим словам. – Вспомнила, что у меня есть одно важное дело, которое я должна была сделать.
– Ладно, – протягивает Лия расстроенно. Немного помолчав, добавляет: – Тогда ещё созвонимся.
Я благодарно киваю. Разворачиваюсь на пятках и собираюсь уходить, когда решаю сделать ещё кое-что перед уходом. Дружеские объятия на скорую руку неловки и наполнены смущением, но Лия, кажется, ждала их не меньше моего.
Когда отстраняюсь, вижу улыбку на её губах.
Мы были друзьями, и мы можем стать ими снова. Я знаю это, и Лия знает тоже. Возможно, некоторые люди просто созданы для того, чтобы быть рядом в любом времени и любой истории?
– Ты её любишь, – говорит Рис, когда мы уже удаляемся от Лии.
– Тебе-то откуда знать? – спрашиваю я немного брезгливо.
Остатки кофе, несмотря на то, что он горячий и его лишь чуть меньше половины стаканчика, выпиваю залпом. Горло и язык горит, но зато теперь ничто не мешает мне ускорить шаг.
– Я – это ты.
– Между нами нет абсолютно ничего общего.
– Ну да. В отличие от Власа, например. Складно ты ему врёшь.
Я молчу. Сжимаю картонный стаканчик и кидаю его в мусорное ведро, мимо которого прохожу. Надежда на то, что если я буду игнорировать Риса, он уйдёт, тает вместе с тем, как он снова заговаривает:
– Ты видишь, как он похож на меня. Замечаешь это лучше кого-либо другого. Ты была свидетелем того, как легко я завладел его волей. Да, сейчас меня нет, но что может помешать самому Власу при особых обстоятельствах показать свою тёмную сторону? Так ли ты уверена в том, что он – воин на стороне добра?
Я хочу пуститься в спор, переходящий на крик. Я хочу ударить Риса в его до безобразия ровный нос. Я хочу всеми правдами и неправдами доказать ему, как он не прав, вот только лишь на одно короткое мгновение.
А потом понимаю: я пытаюсь вступить в спор с самой.
– Пожалуйста, уходи, – умоляю я дрожащим голосом.
Рис пристально разглядывает меня.
– Заставь меня. Это только в твоей власти.
Я качаю головой. Останавливаюсь.
– Попробуй что-нибудь другое, – с издёвкой предлагает Рис.
Именно после этих его слов я понимаю, что настоящего Риса в этом видении меньше, чем кажется на первый взгляд. Потому что Христоф, которого я знала, хоть и был общепризнанным преступником, но никогда не стал бы мучить меня.
Я возобновляю шаг, ускоряясь. Рис мелькает рядом, не отставая. До штаба идти недолго, но с такой компанией я уже знаю: дорога превратится в бесконечное хождение по мукам.
– Неужели будешь молчать? – спрашивает Рис.
Больше он ничего произнести не успевает – у меня в кармане звонит телефон. Я достаю его и вижу на дисплее имя Бена.
– Да, я пропустила занятие по ведению разведки, – говорю вместо приветствия. – Нет, мне ни капельки не стыдно.
– Я тоже не там, – отвечает Бен. – И звоню по другому поводу.
У него обеспокоенный голос. У меня в груди зарождается неприятное чувство.
– В чём дело?
– Эдзе забрал Нину, и теперь весь штаб стоит на ушах. Они считают, что это умышленное похищение.
– Уже в пути, – бросаю я и отрубаю вызов.
А когда поднимаю глаза перед собой, Риса и след простыл.
Десятка слов и трёх секунд разговора Бену хватило, чтобы отвлечь меня от нежелательного видения.
***
Я гляжу на Власа и не могу совладать с эмоциями. Мне страшно хочется обнять его в благодарность и может даже поцеловать… но только не при таком большом количестве свидетелей. Он прикрыл нас. Прикрыл, сам того не понимая. Прикрыл, рискуя не только своим местом в Совете, но и авторитетом в принципе. Прикрыл, несмотря на подозрительность всей ситуации в целом.
Прикрыл.
Славе Романовой из Дуброва чертовски повезло.
Мне чертовски повезло.
– Повтори ещё раз, – просит Даня. – Что ты сказал дяде Диме?
– Что сам перенёс Нину в Академию к профессору, услышавшему о нашей проблеме и изъявившему желание помочь.
– И Дмитрий не потребовал объяснений?
– Потребовал. Я назвал ему пару имён и несколько фактов, которые окончательно убедили его в моей правоте.
– А что, если он захочет связаться с директором Академии? – к сомневающемуся Дане присоединяется и Марк.
Мы на их территории, на территории миротворцев – в медкорпусе, где всё должно быть подчинено только двум истинам: медицине и общественному порядку. И именно их я так варварски перечеркнула, когда позволила Эдзе забрать Нину.
– Это будет значить, что он поставил под сомнение мою компетентность как члена Совета, – Влас самодовольно улыбается. – Не думаю, что он пойдёт на такой поступок.
Несмотря на всю уверенность, с которой Влас это произносит, замолчав, он скашивает на меня немного виноватый взгляд, словно ему стыдно передо мной за то, что он говорит о моём отце в таком контексте. Но ведь так и есть, думаю я. Влас намного старше Дмитрия не только в плане возраста, но и в плане ранга, что уж говорить о знаниях, которыми он обладает.