Кровь износа

АЛЕКСЕЙ РОЩИН

КРОВЬ ИЗНОСА

4 января 201... года.

Выбравшись из метро "Свиблово" в густеющих сумерках

короткого зимнего дня, я хватанул морозного воздуха, поежился, преодолел легкий приступ головокружения, сдержал рвотные позывы и обругал себя дураком: какие переговоры, с кем?! Кто меня ждет здесь, на другом конце Москвы, когда вся страна во власти тяжелого запоя?

Кругом сновали пьяные компании, слышался женский визг и грубый гогот, чуть поодаль от входа в подземелье мужик в тулупе, из-под которого виднелась тельняшка, старательно выводил "Раскинулось море широко", тупо глядя перед собой.

На трезвую голову в этой атмосфере всеобщего праздника было неуютно и страшновато. Захотелось домой; там грязно, пусто, но хотя бы тепло. И, возможно, удастся найти хотя бы полбутылки, не все ж эти скоты выжрали...

В кармане заныл телефон. "Вы приехали? Вы здесь?! Наше здание видно сразу! Аркаша, вы вас очень ждем! Комната 404!" Жутко настырная барышня.

Офисный центр и впрямь торчал совсем неподалеку - унылая прямоугольная коробка типично советского стиля "из стекла и бетона", облупившаяся и страшная, как моя жизнь. Видно, раньше тут был какой-нибудь чертовски секретный НИИ. А теперь - просто куча разных бессмысленных контор... Голова болела невыносимо. Я решительно двинулся к нелепой многоэтажной громаде через пустырь, сырой московский ветер противно холодил небритые щеки, под ногами скрипел снег - и только этот волшебный скрип во всем окружающем бесприюте напоминал о Новом Годе.

Здание выглядело абсолютно темным и безжизненным, и только с краю, на четвертом этаже, в единственном живом окошке горел свет. "Труженики, мать их!
– подумал я беззлобно.
– Надо же додуматься - 4 января сидеть на работе!"

Большие каменные ступени крыльца были уже занесены снежком, девственным и чистым; никто не входил сюда и не выходил уже как минимум несколько часов - Москва гуляла! Хмыкнув, я поднялся и вошел внутрь - большие стеклянные двери открылись мне навстречу. Вахтер не обратил на мой приход никакого внимания - перед ним мерцал голубым экраном переносной телевизор, там кривлялся Ургант, и никакие другие клоуны вахтера в данный момент не интересовали.

Я пожал плечами и отправился вверх по лестнице. Коридор на 4 этаже утопал во тьме. Подсвечивая себе дорогу мобильным как фонариком, я еле отыскал нужный кабинет. Едва успел прочитать под огромными латунными цифрами "404" табличку

ЧАС ИКС

– как дверь распахнулась, и я увидел вчерашнюю острогрудую брюнетку.

– Скажите, - спросил я как можно вежливее, - такая прекрасная форма груди - это следствие Вашей молодости или что-то природное?

Брюнетка смерила меня холодным взглядом, в котором, впрочем, мелькнул короткий всполох одобрения.

– Нет, это такой бюстгальтер, - ответила она.
– Проходите, Аркадий. Тимофей Петрович вас ждет.

О, эти черные волосы! Кармен!...

Меня повели через какой-то полутемный офис с древними канцелярскими столами, на которых стояли маленькие, тоже древние мониторы. Справа виднелась дверь в примыкающее помещение - вот там и горел свет, причем какая-то мощная лампа или люстра. Я подумал, что, скорее всего, эта единственная комната в здании, в которой сейчас, вечером 4 января, кипит работа.

А может быть, единственная во всем городе. Или во всей стране.

Чтобы не пробираться между столами молча, я задумчиво произнес в спину своей проводнице:

– Час икс.... Какое странное название! Очень подошло бы похоронному бюро!

Чаровница фыркнула.
– Я разве вам не сказала? Мы - газета. Очень популярная, между прочим! Не поверю, что вы нас не читали.

Она приоткрыла дверь пошире и жестом вышколенного дворецкого пригласила войти первым к "Тимофею Петровичу". Я удивленно переспросил, входя:

– Газета?! Никогда не слышал! А о чем она?

"Кабинет главного редактора" оказался на удивление узкой и тесной каморкой (я даже предположил, что в былинные советские времена здесь, наверно, хранили швабры). Однако сейчас там кое-как разместили компьютерный стол, заваленный бумагами, верстками и раскрытыми книгами, а за столом в странной напряженной позе сидел маленький напряженный человечек, натурально, в костюме и белой рубашке, с мрачно-серьезным выражением на почти детском личике.

При моем появлении он оторвал взгляд от бумаг и вместо приветствия ответил:

– Мы специализируемся на самой востребованной теме нашего времени, уважаемый Аркадий Петрович, - проникновенно сказал он, поднимаясь мне навстречу и приветливо указав на стул напротив себя.

– Что-то эротическое?

Рахиль за моей спиной возмущенно фыркнула.

– Хиля, сделайте нам чаю!

Потешный малыш отдал указание и продолжил, обращаясь ко мне:

– Нет. Мы пишем о конце света. И только о нем.

– А! Так вы не об эротике, а об энергетике!
– попытался я сострить.

Тимофей Петрович (я мысленно обозначил его "Тимошкой", учитывая рост и смешную мордаху), скорбно покачал головой. Не выдержав повисшей паузы, я уточнил:

– В смысле - о конце? Вы что, всерьез?? Что-то религиозное - трубы там, архангелы, Страшный суд и вот это всё?!

И тут же я мысленно опять пожалел о своем визите - не хватало еще нарваться на религиозных фанатиков! По кое-какому прежнему опыту я знал, что в личном общении они бывают весьма неприятны, а главное - из них невозможно выжать никаких денежных знаков!