Кровь королей
Шрифт:
Понятием «рай» ещё до объединения герцогств в Энторион называли любое мифическое место, в котором пророчили загробную жизнь. Такие верования противоречили Церкви Семерых, проповедовавшей перерождение в далёком светлом будущем, однако было распространено за счёт религиозных культов, отголосков влияния веры гномов и по разным иным причинам. В конце концов, некоторым людям попросту хотелось думать, что где-то там, после смерти, их ждёт поистине цветущий райский уголок.
— И этот Лейтред вам наплёл про вечную жизнь после смерти? Как вы в это поверили?! — возмущался король, снова повернувшись к зомби с монетами на глазах.
— Захочешь хорошей жизни, и не в такое поверишь, — пытался заулыбаться
— Ерунда какая-то, — промолвил ошарашенный Джеймс, а покойник постепенно снова обмяк, — Убедить разбойников и пиратов в то, что вместо забвения за их злодеяния их ждёт прекрасная вечная жизнь после смерти? И такая толпа поверила в это?! — восклицал он, поворачиваясь к Бартареону.
Пламя во рту мертвеца затухало, руки переставали дрожать и дёргаться к хватке остроухих слуг, голова поникла вниз, и тело плавно сползало, теряя пепел из пасти. А вскоре соскочили с закрытых век и монеты, приземлившись на каменистый пол зала. Ритуал был окончен и повторять его монарх не просил. Как не просил приволочь и ещё одного убиенного для разговоров.
— О, тут не только в красивых обещаниях дело, — заметил архимаг, — Они настойчиво проповедуют свои убеждения, обращают вокруг себя в веру, создают паству, видать, даже из таких мерзавцев и преступников, желающих о совсем иной жизни вместо той, что имеют. Даже довольные грабежами и совершением злодеяний, видать, поддаются сладкой сказке, начиная искренне в это всё верить.
— Значит, они всё-таки больше убеждённые фанатики, чем ошалевшие опьяневшие берсерки… — умозаключал король, — Эх, идёмте, — бросил он всем, и Бартареону, и Ширну, и прислуге, — Вряд ли мы ещё чего-то дельного добьёмся от этого или ему подобных. Чтобы эпидемии какой не началось, все разлагающиеся тела придётся сжечь снаружи, — отдавал он распоряжения.
— Вы ведь сейчас слышали, что они только того и хотят. «Стать огнём», — напоминал ему архимаг.
— И что прикажешь? Могилы им копать здесь? Всему вражескому войску?! — возмутился Джеймс, — Они верят в бредни! А у меня крепость, полная реальных людей и целый город вниз от главных ворот. Я не хочу, чтобы всякая гниль выкосила нас тут всех, как болезни в Астелии и в Лотц! Все тела сволакивать и сжигать, — повторил он чётко и строго свои указания, — Все до единого. Самим, кто их стаскивал и подпаливал, тщательно мыться и париться, избегая любой заразы. Растираться спиртом, особенно руки. Не внутрь глушить, — ещё раз строго глянул он на следующую за ним пару крепышей, — Не тратить зазря ценные королевские запасы из погребов! Напьётесь ещё, когда победу над этой швалью будем отмечать! А пока следить за своим здоровьем, и не подпускать никакие болезни к Олмару. Испепелить все тела до единого, — приказывал король, — Организуйте ночных работников и стражников по моему распоряжению.
— Подсоблю им тогда, раз такой приказ, — вздохнул архимаг, — Разбужу пиромантов своих, сейчас приступим, — пообещал он.
— Добро, — кивнул Джеймс, — Только много сил не трать, не увлекайся. Нельзя, чтобы ты ослаблен был, когда завтра неизвестно что случиться может. Мы здесь на настоящей войне, на завтрашний день большие планы, — напоминал он волшебнику.
Но на улице их встретил проливной дождь, означавший конец всему указу короля о сожжении тел. Даже обливая те смолой или горючим спиртом едва ли стоило на что-то дельное рассчитывать, однако хотя бы оттащить их подальше от замка было можно. К тому же Бартареон мог, не взирая на дождь, испепелять вместе с помощниками сваленные тела. Да к тому же кроме пиромагов можно было подключить к делу либо мастеров водной стихии, либо создавать воздушные щиты и купола на небольшом расстоянии от куч трупов, чтобы те смогли хорошо прогореть.
Джеймс оставил всё на усмотрение архимага, обняв того за предплечья на прощание и с кивком пожелал вызвавшемуся помогать хорошей продуктивной ночи, тем более, что тот в основной части грандиозных планов задействован не был, и мог сейчас развернуться своим искусством, но всё равно не настолько, чтобы слечь в беспамятстве и беспомощности. Он должен быть всегда под рукой у монарха в такое время. Сам же он, наконец, отправился отдохнуть в покои, надеясь что с ручьями льющихся вод на территорию замка от гниющих мёртвых тел не нанесёт каких-нибудь болезней.
Ливень щедро поливал всю ночь королевские сады, как и поля с огородами самого города Олмара вне крепостных стен, только чудом не оказавшегося под атакой армии врага, отчего-то сфокусировавшего все силы на пробитии западной стены вместо штурма главных и задних ворот. Сейчас их кострам и дымоходам передвижных полевых печей изрядно досталось, так что разбойники и флибустьеры остались и без обогрева, и без тёплого завтрака. С возможностью перекусить с утра только холодными или не требующими разогрева блюдами, например овощами, булками, вяленой или маринованной говядиной, ветчинными рулетиками с сыром, соленьями из банок, сушёной рыбой, пусть даже от сырости и не столь уж привычной на вкус.
XVI
Едва начало светать, как короля, почивавшего в кровати в одиночестве, так как Кирстен всё ещё велено было сидеть в убежище вместе с детьми, разбудил металлический лязг кольца стучали — дверного молотка в виде приплюснутой драконьей головы, сжимавшей в зубах этот самый обод, с массивной нижней частью, позади которой к двери ещё была прикреплена специальная металлическая пластина для более громкого звука.
Будить короля считалось занятием практически недопустимым за исключением самых чрезвычайных происшествий, обычно как раз во время объявленного военного положения или мобилизации войск. И то не было в замке ни одного слуги, кто бы под страхом казни осмелился вот так бесцеремонно нарушать покой Его Величества в личной спальне короля и королевы.
Лишь камерарий, десница и паладин могли это сделать так как считалось, что уж все одновременно они не могут оказаться заняты сверхсрочными делами, если действительно нужно в срочном порядке разбудить монарха. Ни генералы, ни старшие военные чины, ни духовенство, ни архимаг, ни канцлер, ни мажордом, ни дворецкий или старшая служанка — никто другой этого делать не мог, либо же рисковал своей головой, нарушая всеобщий распорядок двора и заодно правил приличия.
Но сейчас стучавший не опасался за свою жизнь, это был Вайрус со свойственной ему настойчивостью, при этом всё-таки явно торопившийся. Разбуженный король спешно одевался, раздвинув шторы ближайшего балконного окна, хотя раздумывал зажечь подсвечник на столике у правой стены, что недалеко от изголовья кровати. Там среди ящичков, шкатулок и разных вещиц стояло две красивейшие идентичные подставки, в которых слуги регулярно по необходимости меняли свечи.
— Да иду, иду, — бурчал Джеймс, приодевшись и, наконец, обувшись, подходя к двери, чтобы её отпереть, — Кого там ветром принесло? — сонно выглянул он.
— Слухачи их засекли, — без особых любезностей своим густым тембром заявил своему монарху камерарий.
— Я же говорил, — усмехнулся тот, выходя из спальни, — Поэтому они передвинули лагерь от опушки ближе к холмистым возвышенностям, оттуда удобно закапываться, а нам с башен ничего не видно. Особенно, если они всё-таки не совсем глупцы и копают глубоко, чтобы лужайки и земля над ними не ходили ходуном в процессе.