Кровь королей
Шрифт:
Уверенные женские пальцы сжали уздечку и приказали лошади двигаться. Та нехотя стала бить копытами по остывшей от вечерней прохлады земли, двигаясь вперёд. Смазанные колёса плавно вырвались из продавленной под весом багажа грязи и покатились вместе с повозкой по дороге прочь от графского замка.
— Потерпи немного, — погладила желтоглазая женщина свою бурую лохматую лошадь, — Я обязательно отпущу тебя на волю, как только будет такая возможность. Послужи нам ещё чуть-чуть, дай выбраться из лап это деспота и скоро все обретут заветную и заслуженную свободу.
Поняла её лошадь или нет, но ничего не ответила. Просто продолжила цокать подкованными копытами, ускоряя
В прохладных краях графства Лотц, владениях Тодерика Торнсвельда, бесшумная ночь мягко опускала свои чёрные крылья, застилая небосвод прочь от поспешно уходящего за горизонт болотистых хмурых лесов весеннего солнца. Редкие облака сильным ветром проносились где-то между сверкающими звёздами и землёй с местными поселениями да городками, в туманной дали над которыми высился в горах своими мощным стенами и широкими угольчатыми башнями величественный иссиня-черный замок правителя.
Шли дни, а они колесили вдвоём вдоль холодных границ с Астелией, где по левую руку оставались мрачные леса родных земель, а по правую виднелись заснеженные горные возвышенности не слишком дружелюбных соседей.
Перебивались припасами, которые довелось взять с собой. Мясо шло в первую очередь, так как не смотря на окружающую прохладу всё равно портилось раньше остального. Хлеб и выпечка тоже черствели быстро, но их можно было поджарить на огне, обсыпать солью и получалось отличное кушанье.
В золе приходилось запекать свёклу и картошку. Маргарита иногда охотилась для дочери. Оборачивалась волчицей, скинув то своё единственное платье, в котором и сбегала от графа-мужа, бегала за зайцами или выслеживала куропаток. А ночами, общаясь снежной пумой, сворачивалась вокруг дочери калачиком, согревая со всех сторон густым приятным мехом. Та же, в свою очередь, укрывала мать взятыми с собой узорчатыми одеялами.
Лошадь была неприхотлива, свежая трава росла буквально везде, так что какой-то из дней они почти всё время ездили, на другой же устраивали отдых, давая возможность крепкому животному вдоволь поесть и вылезти из упряжи.
Искупавшись в Одовом озере — крупнейшем на землях Лотц, и постирав заодно свою одежду, они набрали в ближайших лесах грибов и ягод, благо сезон это вполне позволял. Из взятого с собой провианта оставались разве что соленья да варенья.
А когда запасы окончательно подошли к концу, Марго всё чаще оборачивалась волком, выслеживая по старым стоянкам кочевых цыган куда же те направлялись. Кострищи, примятые поляны, останки туш, которые разделывали после поимки охотники.
И хотя женщине-друиду было, безусловно, жаль животных, она прекрасно понимала, что сама природа так устроена. К тому же и она сама и те цыгане убивали, чтобы выжить, а не для развлечения. Страсть к охоте также была невероятно отталкивающей чертой для её в муже, правда из всего рода Торнсвельдов, пожалуй, именно Тод посвящал этому куда меньше времени, чем его родня.
Если б он был дружен с Дайнерами, как его отец, то вероятно продолжал бы регулярно наведываться в Кхорн, хотя бы раз в сезон для совместного загона лесных зверей. Однако же дружбой его взаимоотношения с королём назвать было трудно, так что чаще он один или в компании служанок выбирался из замка в ближайшие леса.
Джеймс же помимо Розенхорнов и вместо Торнсвельдов на королевскую охоту звал то Дрейка Кромвелла, то Арна и Фреда Мейбери, то Сэма Уинфри. А в замке его дети могли весело провести время с гостями. Так, например, все три девочки Розенхорн отлично ладили со всеми тремя детьми четы Дайнеров. Шестнадцатилетний Лоренцо Мейбери, сын Джульетты, если та тоже приезжала вместе с братьями или кем-то одним из них, с младшими детьми возился мало, зато Вельд был дня него образцом того, каким должен быть воин.
Они обсуждали тактики боя, последние виденные турниры и какие-то особо запоминающиеся их схватки и моменты, сами меж собой устраивали дружеские поединки, что без оружия, что на деревянных мечах и топорах. Молодой Мейбери — оставшись матерью-одиночкой с сыном, Джули вернула себе прежнюю фамилию, — упрашивал Вельдемара посоветовать его отцу в какую-нибудь гвардию.
Юниоров регулярно набирали среди местных в небольшие взводы по десять-двадцать человек, однако иноземцев туда брали редко. Зато дружба семьями тут могла бы как-то помочь. Джульетта последние пару лет регулярно отпускала Лоренцо вместе с дядей Фредом в его авантюрные путешествия, так что сама вряд ли бы была против, если бы Джеймс Дайнер позвал её сына служить при замке в своей армии.
Однако же, этого до сих пор так и не случилось. Зато у Дайнера среди приближённых служил один из детей Аравена Лекки. Этот факт, вероятно, расстраивал Лоренцо. К тому же он знал, что король Джеймс когда-то звал в паладины Кромвелла, а Сэм Уинфри и вовсе занимал эту должность несколько лет. Так что не настолько уж и трудно было иноземцам оказаться при короле, вот только на это всё, в первую очередь, должна быть воля самого Его Величества.
А вот у Уинфри детей пока не было. Сэм ожидал возвращения Лораны Эймери, своей хорошей подруги, ветеранки Ультмаарского сражения, где погибла Нора Стерн, бывшая Нора Лендридж. А Алекс и Шелли были женаты второй год, вечно говорили о том, как хотят завести детей, но и этого пока так и не случилось.
III
Графство Лотц не считалось особо плодородным. Здесь, конечно же, были свои мельницы, растили скот, выращивали овощи, но в основном такого хозяйства едва хватало на самих себя с учётом оплаты налога лордам и королю с каждого урожая. К тому же стража в лице Собачьих Черепов вместо поддержания порядка скорее разоряла хозяйства да деревни, забирая, что душе угодно и крайне редко чем-либо помогая местным, если дело не касалось облавы на зверьё и чудовищ.
Оборотни, стрыги, богинки, проказливые и прожорливые обитатели чащобы докучали грибникам и охотникам, да и для движения самих отрядов Собачьих Черепов могли стать внезапной проблемой. К счастью для Марго и дочери они за время путешествия не натыкались ни на голодных тварей, ни на стражников, которые бы явно были не прочь поразвлечься с двумя оставшимися без охраны леди вместо того, чтобы благородно тех одеть, обогреть, накормить и сопроводить в пункт их движения.
Впрочем, во-первых, Маргарита бы свою Синеглазку в обиду не дала, оборачиваясь кровожадным зверьём по необходимости, а, во-вторых, какого-то конечного пункта у их движения не было вовсе. Изначально женщина просто сбегала, куда глаза глядят. Это затем уже однажды запах дыма от цыганского костра кочевников ударил в нос, принесённый ветром, и у неё созрел план дальнейших действий, которого она сейчас и придерживалась.
Маргарита-младшая же всю дорогу только ругалась и проклинала мать. Такая жизнь её максимально не устраивала. Она предлагала всё — сдать её в приют, выдать замуж за любого помещика и барона, оказаться хоть где-нибудь с крышей над головой, чтобы оттуда связаться с отцом и вернуться в высший свет, в родной замок к уютным покоям и интересным книгам.