Кровь моего монстра
Шрифт:
Теперь есть только он и я, чтобы защитить двух других оставшихся членов нашей семьи. И, надеюсь, я однажды найду своего брата.
Маленькие ручки тянутся к моему лицу, хватая воздух.
— Саша…Саша...
Я выхватываю своего младшего кузена Майка из лап дяди. Ему четыре года, и он единственный оставшийся в живых из детей дяди Альберта. На самом деле, он мой единственный кузен, который остался в живых.
Майку повезло выжить, потому что его мать спрятала его в шкафу во время резни. Ценой этой жертвы была ее жизнь, но он, по крайней мере, не был свидетелем всей этой крови. Он тоже ее не помнит, так как в то время ему
Я бы отдала свою жизнь, чтобы защитить невинность, которая сияет в его светлых глазах. Они показывают все прекрасное и чистое. Всякий раз, когда я смотрю на него, я вспоминаю смех, приключения и игры, которые мы с его старшими братьями считали само собой разумеющимися.
Только когда я потеряла их около четырех лет назад, я поняла, насколько привилегированными мы были.
Светлые волосы Майка отросли, стали длиннее и буйнее, почти закрывая его маленькое лицо.
— Тебе нужно подстричься, Мишка.
Он хихикает, а затем похлопывает меня по щеке.
— Саша мужчина.
— Неужели я? — я использую свой мужской голос, и он взрывается приступом хихиканья, крепче обнимая меня.
— Так и есть!
— Мой маленький медвежонок уже такой большой, что он может сказать, как звучит голос.
— Ага! Бабушка говорит, что я стану большим мальчиком и помогу тебе.
— Ты сможешь?
Он закатывает глаза с таким напором для четырехлетнего ребенка.
— Конечно! Ты не можешь сделать это сама, Саша. Ты не Супермен.
— А ты?
— Я буду! А еще я собираюсь сделать так, чтобы бабушка не плакала каждую ночь.
Мое сердце сжимается, и я поднимаю голову, чтобы оценить реакцию дяди Альберта. Он прислонился к стене старого заброшенного склада, возле которого мы договорились встретиться. Мне потребовалось несколько часов автостопом, чтобы добраться сюда, он расположен достаточно далеко от центра Санкт-Петербурга, чтобы никто не мог последовать за мной или найти меня.
Наша связь осуществляется строго через зашифрованный телефон с той стороны, где работает мой дядя, и с моей по телефону «горелка». Я могла бы получить такой же, как у него, но вероятность того, что его конфискуют в армии, намного выше, чем я готова рисковать.
Мрачная тишина пронизывает воздух маленького помещения, когда ледяной безжалостный зимний воздух проникает сквозь щели в стенах. Сильный ветер дует и свистит в неистовой симфонии.
Четыре года назад мы потеряли нашу семью, наше социальное положение и наш бизнес. Нам приходилось скрываться и постоянно переезжать из одного уголка России в другой. Два года назад нас нашли наемники, посланные нашими врагами, и как только они услышали, что я все еще жива, им почти удалось убить меня, если бы не дядя. Поскольку мой отец был главой семьи, я единственная оставшаяся в живых наследница. Единственная, кто способен собрать его контакты и восстановить наш бизнес с нуля. Дядя и бабушка сказали, что будет опасно, если узнают, что я все еще жива, поэтому они инсценировали мою смерть. С тех пор мне приходиться жить как мужчине, с фальшивым именем и прошлым. Через несколько месяцев после этого инцидента я вступила в армию, чтобы выяснить, кто заказал убийство. У дяди там все еще есть кое-какие контакты, и он также пытается восстановить нашу сеть, но это трудно, когда наша фамилия занесена в черный список в России.
— Это правда насчет бабушки? — спрашиваю я своего дядю.
Он пренебрежительно вскидывает руку.
— Сейчас это не важно. Тот факт, что ты повысила уровень, вот что имеет значение.
— Разве ты не говорил, что чем выше я поднимусь в звании, тем лучше?
Он торжественно кивает, с трудом отталкиваясь от стены и сжимает мое плечо так, как мой отец когда-то делал с моим старшим братом. От этого воспоминания у меня скручивается живот, а дыхание становится глубже и тяжелее.
— Я горжусь тобой, Саша! — голос дяди Альберта эхом отдается в пустоте моей груди. — Я знал, что у тебя есть дух воина.
— Я сделаю все для нашей семьи, — и я имею в виду каждое слово. Я была слишком молода и слаба, чтобы остановить предыдущую атаку, которая лишила нас всего.
На этот раз все будет по-другому.
На этот раз у меня есть шанс сделать что-то еще.
— Я знаю! — он еще раз похлопывает меня по плечу, прежде чем отпустить. — Обещай мне, что будешь осторожна и не будешь раскрывать свой пол или личность. Ты в безопасности только тогда, когда ты кто-то другой, Саша.
Я киваю.
— Не сближайся ни с кем, кто может раскрыть твой настоящий пол.
Еще один кивок.
— Я знаю, ты должно быть, чувствуешь себя одиноко, но если ты заведешь друзей и они узнают, кто ты на самом деле, никто из нас не будет в безопасности. Я могу легко исчезнуть, но не с твоей бабушкой и Майком. Они замедлили бы меня, и в конце концов мы оказались бы в опасности.
— Этого не произойдет. Я обещаю.
Стресс последних двух лет, с тех пор как мы впали в немилость, отражается на его лице. Я останавливаюсь и смотрю на морщинки в уголках его глаз и замечаю, что он, кажется, постарел на лет на десять с тех пор, как все произошло. Когда я поступила на службу, я избегала визитов, чтобы избежать слежки. В то же время дядя скован семейными делами. Он занимается средствами к существованию, здоровьем и характером бабушки, воспитанием Майка, а также всем остальным, что он должен предпринять, чтобы хорошо спрятать и позаботиться о них.
Я понятия не имею, что бы я делала без него.
Позволяя Майку играть с молнией моего пальто, я наклоняюсь ближе к дяде, чтобы прошептать:
— Ты узнал что-нибудь об Антоне?
Тень печали покрывает его черты, прежде чем он отрицательно качает головой.
— Мне очень жаль, Саша.
Мое сердце сжимается, но я заставляю себя улыбнуться.
— Я уверена, что мы найдем его. Может быть, он покинул страну или континент. Или, может быть, он залег на дно, зная, что нас ищут.
— Я предлагаю тебе также принять во внимание худшее.
Я яростно качаю головой.
— Нет. Мы не нашли его тела, а это значит, что он где-то жив. Я просто знаю это.
Мой брат не бросил бы меня. Если бы он был мертв, мы бы нашли его труп, но мы не нашли. Я уверена, что он сбежал и ждет своего часа, чтобы отомстить, как я и дядя Альберт. Возможно, он был тяжело ранен и нуждался в медицинской помощи. Какова бы ни была причина, я уверена, что Антон где-то там. Я надеюсь.
Он на пять лет старше меня, так что сейчас ему двадцать пять. Вероятно, делает все, что в его силах, чтобы выжить, как и мы четверо. Иногда мне больно, когда я думаю, как он мог все-таки бросить нас. Прошло почти четыре года, а лучшие контакты моего дяди так и не смогли найти его следов. Даже если бы Антон был ранен, ему не потребовались бы годы, чтобы поправиться, правильно?