Кровь на черных тюльпанах
Шрифт:
С тех пор все, что ни делали парни из «Омеги-7», неизменно попадало на страницы американских и зарубежных газет.
«Омега-7» не раз устраивала в Нью-Йорке взрывы возле представительств СССР, а в сентябре 1980 года от ее рук пал атташе постоянного представительства Кубы при ООН Ф. Г. Родригес.
Но террор в отношении отдельных лиц — и Сантана не забывал напоминать об этом своим молодцам — был второстепенным в деятельности «Омеги». Главной задачей организации — и именно за это ей покровительствовали в Вашингтоне — по-прежнему оставалась подготовка вооруженного
…До озера Окичаби, расположенного в центре Флориды, трудно добраться даже на автомобиле. Его окружают непролазные топи. Но с недавних пор тишину местных болот постоянно нарушает грохот взрывов и треск автоматных очередей. Именно здесь готовятся к решающему бою люди Сантаны. Ими руководит Армандо Хорхе Гонзалес, бывший служащий войск США специального назначения. Его единственным недостатком является разве что излишняя любовь к рекламе.
— Мы готовимся к высадке на Кубе, — напрямик заявил он как-то корреспондентам газеты «Чикаго трибюн». — Мы не можем сказать, когда наступит этот день. Но это произойдет гораздо раньше, чем думает большинство. Каждое заявление госдепартамента является для нас моральной поддержкой.
Такая откровенность была явно излишней, но она импонировала Сантане. «Пусть знают, — думал он, — что последнее слово в нашей борьбе еще не сказано».
В скором времени для «Омеги-7» предстояла генеральная репетиция. Пока, конечно, не на Кубе, а в Африке. И Армандо знал, что эта операция станет главной проверкой его способности реализовать давнюю мечту — взять реванш за залив Кочинос…
Зазвонил телефон. Родригес не торопясь поднялся с кресла и нехотя прошлепал к журнальному столику, на котором стоял аппарат.
— Это тебя, шеф, — бросил он Сантане, кладя трубку на холодный мрамор крышки.
Голос Стэржиса Сантана узнал сразу же. Когда Фрэнк отдавал приказания, в его голосе всегда чувствовался металл.
— Армандо, я очень прошу твоих людей всерьез заняться двумя парнями. А? На твое усмотрение, Армо. Но помни — они не должны нам больше мешать! — И Стэржис повесил трубку.
— Себастьян, ты слышишь меня, Себастьян, они все-таки взяли верх! — голос Голдбери так клокотал в телефонной трубке, что, казалось, она разлетится сейчас на мелкие куски. Кардозу мигом вскочил с дивана.
— Что случилось, Том?
— Бог мой, то, о чем я твердил тебе с самого начала. Они нас не оставят в покое. Мне только что объявили об увольнении с работы.
На лбу у Кардозу выступили капельки холодного пота.
— Когда это произошло?
— Четверть часа назад. Меня вызвал шеф и заявил, что такие, как я, не годятся для работы в «МИ-5».
— Почему?
— Я тоже задал ему этот вопрос. Но, понимаешь, такая организация, как «МИ-5», может уволить любого сотрудника, не объясняя причин. Это оговаривается условиями найма.
— А твое мнение?
— Они знают о наших планах и пытаются помешать нам. Бьюсь об заклад, что они на этом не остановятся. Нам срочно необходимо скрыться. За городом живет одна моя приятельница. У нее отдельный дом Я сейчас направлюсь прямо туда. А ты запри мою квартиру и иди к себе в гостиницу. Пару дней никуда не выходи, а затем приедешь ко мне. В эти два дня я дозвонюсь до тебя и дам адрес. А до тех пор сиди и не высовывай носа. Наши дальнейшие действия обсудим уже за городом. Нужно осмотреться и все тщательно продумать. А пока все. Чао!
От дома Голдбери до гостиницы «Холидей инн», где Кардозу по-прежнему снимал номер, было не так уж далеко — десять минут на автомашине. Но Себастьян решил не пользоваться арендованной «тоётой». Она могла уже примелькаться Стэржису и его людям. Он вышел из дома и устремился в сторону метро.
Был конец рабочего дня, и лондонская подземка, как и всегда в этот час, бурлила. Короткие поезда, составленные из обшарпанных вагончиков, казалось, еще викторианских времен, один за другим выползали из туннеля и уносили в туннель сотни людей, но народу на перронах не уменьшалось. С большим трудом Себастьяну удалось втиснуться в один из вагонов, несколько потеснив мужчину в светлом пиджаке, который, почувствовав, что рискует быть выброшенным назад на перрон, отчаянно заработал локтями, но удержался-таки в вагоне.
Через остановку толпа буквально вынесла Кардозу из вагона — благо ему это было на руку — и потащила по узким переходам. Неожиданно для себя, стоя уже на другом перроне в ожидании поезда, Себастьян обнаружил, что мужчина в светлом пиджаке опять находится рядом и с любопытством его разглядывает.
Он был слегка полноват и широк в плечах. Не стар — хотя на голове уже намечалась лысина. Можно было с уверенностью сказать, что самым выразительным на его лице были глаза, которые взирали на Себастьяна холодно и беспощадно, словно говоря: «Ну что, парень, попался?»
Кардозу почувствовал, как у него по спине потекла тоненькая струйка пота. Теперь для него в метро не существовало больше никого, кроме этого верзилы.
Поезд остановился. Это была его станция. Себастьян опрометью ринулся к выходу, побежал по коридору, а потом по лестнице, надеясь, затерявшись в толпе, уйти от этого отвратительного типа. Но когда у выхода на улицу он наконец позволил себе оглянуться, то обнаружил, что светлый пиджак трусит у него за спиной.
— Святая мадонна! — непроизвольно вырвалось у Кардозу. Ему вспомнилось, что произошло с ним совсем недавно на шоссе Лондон — Ньюбери, и ноги его обмякли.
Кардозу свернул в противоположную от отеля сторону. Через несколько десятков метров он умышленно уронил на мостовую монету и, нагнувшись за ней, посмотрел назад — мужчина шел примерно в десяти метрах сзади него.
Себастьян почти бегом помчался вперед. Но и его преследователь ускорил шаг.
Кардозу почувствовал, что начинает терять самообладание. Нужно было что-то предпринимать. Впереди по ходу показался небольшой переулок. Это было знакомое Себастьяну место. Если пройти по переулку метров пятнадцать, подумал он, то как раз окажешься у входа в небольшое кафе. А если пробежать это расстояние?