Кровь на черных тюльпанах
Шрифт:
— Нам удалось, — продолжал он, — достичь принципиальной договоренности с «Омегой-7» о ее участии в операции «Кубанго» и, кроме того, урегулировать многие немаловажные детали.
— Что именно?
— Вопросы переброски ударных групп «Омеги-7» к границам Анголы и их непосредственные задачи. Всего Сантана обещал выставить тысячу человек. Они вооружены, но, по моему мнению, нуждаются в дополнительной военной подготовке. Еще тысячу отборных наемников мы заказали у Ингрэмса. Предполагается разделить их на две группы. Первую, численностью примерно тысяча двести человек, мы переправим в Уолфиш-Бей, а
Что же касается второй группы, то перед началом операции она должна быть переброшена по воздуху в Заир и присоединиться к отрядам ФНЛА.
— Неплохо, полковник. — От этих слов Кооса Кемпа глаза ван Дейка заблестели, ибо в устах генерала это была наивысшая похвала. — А чем можете порадовать нас вы, господин Фернандеш?
— В последние несколько месяцев, господин генерал, я выполнял роль связного между руководством группировок ФНЛА и УНИТА. Нами согласован не только план совместного выступления, но и программа будущего правительства свободной Анголы.
— Гм, интересно, что же за программа?
— При разработке этого документа, — продолжал Фернандеш, — мы старались учитывать интересы всех сторон, которые сейчас принимают участие в борьбе против правительства МПЛА в Луанде. В области внешней политики она предусматривает, во-первых, мирное сосуществование с ЮАР, установление дипломатических отношений и тесное сотрудничество с этой страной. Это будет магистральным направлением внешней политики свободной Анголы. Собственно на международной арене, в частности в ООН, Ангола не будет поддерживать требования о ликвидации системы апартеида. Кроме того, мы будем всячески способствовать укреплению альянса между ЮАР и НАТО.
— Это можно только приветствовать, — одобрительно кивнул Коос Кемп.
— Во-вторых, — с воодушевлением продолжил Фернандеш. — Ангола откажется от поддержки вооруженной борьбы, которую ведет в Намибии СВАПО. Конечно, мы не сможем полностью отказаться от риторики в пользу деколонизации Намибии, поскольку это создаст проблемы в отношениях Анголы с другими африканскими странами. Но руководители УНИТА и ФНЛА просили меня заверить вас, что все ограничится лишь словами. Ангола категорически откажется играть роль тыла для СВАПО.
В-третьих, Ангола резко свернет сотрудничество с социалистическими странами.
В области внутренней политики планируется либерализация экономики и привлечение иностранного капитала. Мы заверяем вас и Запад, что та собственность, которая была национализирована марксистскими властями, будет немедленно возвращена прежним владельцам.
Коос Кемп улыбнулся. «Еще бы твои друзья, — подумал он, внимательно глядя Фернандешу в глаза, — посмели принять какую-нибудь иную программу. Мы превратили бы их в чистильщиков сапог». Но приветливое лицо генерала не выдало его мыслей.
— Спасибо, сеньор Фернандеш, за обстоятельный доклад, — учтиво произнес Коос Кемп. — Спасибо вам обоим, господа. Сегодня меня принимает премьер-министр, и я надеюсь, что сообщенные вами сведения заинтересуют его.
Со своей стороны я хочу тоже сообщить вам приятную новость. На днях у меня была встреча с представителем посольства США, который проинформировал, что посетивший Заир министр обороны Израиля Шарон побывал на границе с Анголой и дал согласие на участие в подготовке операции «Кубанго». Скоро на базы ФНЛА прибудут израильские конструкторы с опытом войны в Ливане. Вторжение в Анголу будет планироваться и отрабатываться по ливанскому образцу.
— Великолепно! — вырвалось у Фернандеша. — После вашего сообщения, господин генерал, я уверен в нашей победе. Когда выступление?
Коос Кемп смерил Фернандеша колючим взглядом. «У этих обезьян всегда вот так, — раздраженно подумал он. — Лезут в пекло, ничего до конца не подготовив. Мы бы не упустили Анголу еще в 1975-м, если бы они были способны хоть немножко думать и заглядывать вперед. Умеют только бить себя кулаком в грудь!»
— Не торопите события, мистер Фернандеш, — холодно ответил он. — Час «X» еще не настал.
Шел мелкий холодный дождь, какой в Португалии идет редко даже в сентябре. Холодный ветер гнал со стороны океана рваные серые облака и бросал в лицо холодные колючие брызги. Провожавших было немного. Все они молча тянулись за черным катафалком.
Себастьян шел первым, уставившись ничего не видящими глазами в заднюю стенку катафалка. Так скверно, как в эти дни, он еще никогда себя не чувствовал. «Это все случилось по моей вине, — молча твердил он себе. — Сколько людей добрых и злых предупреждали тебя, что и ты доиграешься. И вот теперь случилось то, что было хуже всего. Даже хуже того самого худшего, к чему ты внутренне был готов. По твоей вине погибла мать, единственный близкий и горячо любимый человек».
Кардозу хорошо помнил те ужасные первые часы, которые он провел в пустой квартире матери в Лиссабоне, пока не получил ошеломляющего известия о ее смерти. Прямо из международного аэропорта Себастьян направился именно туда, так как был твердо уверен, что похитители будут звонить или писать. Он не ошибся. В первый же вечер в квартире раздался пронзительный телефонный звонок.
— Ну что, щенок, — послышался в трубке чей-то ядовитый голос, — будешь знать, как лезть не в свое дело.
— Что вы от меня хотите? — истерически завопил в трубку Себастьян. — Я готов начать с вами переговоры.
— Переговоры! Разве тебе не было дано понять, свинья, чтобы ты не совался куда не следует? Или ты нас плохо понял?
— Я понял. Я не сделаю больше ни шага. Только, умоляю, отпустите ее! Она здесь ни при чем.
— Это верно. Она ни при чем. Ты при чем. Ай-ай-ай, старушка так страдает из-за глупостей собственного сына.
И в трубке послышались частые гудки. Так повторилось не раз. Себастьяну явно хотели как следует вымотать нервы. То ему угрожали расправой, то обещали освободить мать, если он торжественно поклянется никогда больше не браться за расследование операций Ингрэмса и его помощников. Кардозу божился, что вообще перестанет писать о политике, если мать будет освобождена. Ему дважды даже называли места, куда он должен был приехать забрать ее. Как выяснилось, это были злые и циничные шутки. В первый раз ему был дан адрес резиденции премьер-министра Португалии, а во второй — полицейского участка. Обращаться в полицию он не стал, поскольку похитители сразу же предупредили его, что для матери это будет означать немедленную казнь.