Кровь на камуфляже 2
Шрифт:
Будучи лицом приближенным к комбату Рыжикову, а также сам несколько рас исполняющим обязанности ротного, я на своей шкуре ощутил, что такое отчетность в армии РФ.
Отчасти именно из-за всей этой бумажной волокиты я так наотрез отказываюсь цеплять себе на плечи офицерские погоны. Чур меня! Снова придётся учить формуляры и отчеты лепить. Будем противника этими бумажными кипами закидывать? Зацените номенклатуру «боеприпасов»: журнал форма 1, форма 1а, форма 1 ВП, книга записи больных, журнал вечерней проверки, форма…и так еще десяток различных форм, журналов и актов.
А вот в реале
Утром проснулся, нужно вести рапорты в ППД, стоять в очередях к разным службам. На дорогу – час-полтора, мытарства в ППД, дорога обратно в располагу. Рота воюет тем временем.
По возвращении – печать первого БЧС – это 15-20 минут, второй БЧС сложнее – около уже полчаса, затем строевая записка с полным поименным списком личного состава.
Ротный начинает печатать, но успевает не все – надо ехать на вечернее совещание, выезжать, минимум, за час. Совещание – минимум, час. На совещании доводят – утром сдать списки личного состава, у кого есть несовершеннолетние дети с ксерокопиями свидетельств о рождении для выплат и подарков на Новый год, 1 сентября и т.д. Потом дорога обратно. До 11.00 внутреннее совещание – доклады, постановка задач. Документы, будь они неладны, до ночи. Отбой в 2.00. Утром – всё заново.
И так изо дня в день, изо дня в день…
Личного состава не вижу и не слышу. Организовал стрельбы – не смог присутствовать. Готовлю разлитые «формы», допуски к секретности личного состава, книгу записи больных, журнал вечерней поверки, планы подготовки, взводные журналы. Техника роты у меня нет – «висят» отчеты по ГСМ, получению и списанию боеприпасов… Идет война, а я не вижу людей: совещания, бумаги, доклады, кабинеты.
Всё это – не что иное, как саботаж рольной боевой работы. Циркуляры, спускаемые "сверху" парализуют инициативу и вообще нормальное ведение войны. Увы, это так. Достучаться бы до Герасимова, который, по признанию командования укров, пишет умные книги, достучаться бы до Шойгу, достучаться бы до Путина.
Повторяю, с таким ворохом бумаг командиру роты некогда воевать и быть на позиции. Или так – есть риск быть убитым или попасть в плен во время работы с документами, когда враг атакует.
Я не призываю к махновщине, порядок должен быть, но не превращаться в маразм. Вот поэтому мне проще быть старшим сержантом – командиром разведгруппы, максимум отделением, чем офицером. Геморроя меньше, противника вижу чаще, доплаты за подбитую вражескую технику и уничтоженный личный состав противника с лихвой перекрывают разницу с офицерской зарплатой. Хоть мы тут воюем не за деньги, а за Родину и идею. Но, пока что я не вижу смысла становиться офицером, если припрет, то я и роту, и батальон в бой поведу, и пацаны пойдут за мной несмотря на то, что у меня на плечах не офицерские звезды, а всего лишь сержантские лычки.
– Глобус! Глобус! – позвал я Чехова. – Иди сюда!
– Что случилось? – спросил подошедший Петрович, которого я отвлек от разноса, который он устроил минометчикам за то, что они не убрали за собой ящики из-под мин.
– Погляди что Кок творит?
На экране монитора было хорошо видно, как наш батальонный повар собирает что-то на земле. Группа Бамута ушла дальше, оставив Витьку Степанова в нужной точке. Вражеский дрон парил далеко и высоко, достать его из дронобойки было нереально, но возможно из-за такой дистанции группа Семена могла пройти незамеченной.
Кок минут десять посидел под деревом, накрывшись маскировочной сеткой, а потом принялся лазить по земле, срывая что-то.
– Рвет что-то? – задумчиво произнес Глобус. – Не пойму. То ли укроп, то ли крапиву?
– Сука, ботаник хренов, – злорадно прошипел я, – сейчас я ему устрою сбор гербария, мать его так!
Взяв в руки рацию, откашлялся и тут же прокричал в микрофон «болтушки»:
– Кок! Кок! На два часа – движение! Огонь! Немедленно!
Витька подскочил как ошпаренный, дернул автомат, развернулся совершенно не в том направлении, куда я ему приказал и длинной очередью высадил полный магазин.
Никакого движения на два часа не было, я все выдумал, чтобы взбодрить и заодно проучить нашего повара.
Стрелял Кок не на «два» часа, как я кричал ему в рацию, а примерно на «шесть» часов, то есть практически себе в тыл, туда, где физически не могло быть противника.
– Идиот, – буркнул Петрович, комментируя действия Степанова.
Кок, высадив полный магазин куда-то в пустоту, перекатом ушел в сторону, сменил рожок на полный, отбросив пустой на землю и вновь открыл огонь. Второй магазин Кок отстрелял короткими очередями.
– Ни хрена его напугало? – коротко хохотнул Глобус.
– Есть! Есть! – раздался задыхающийся голос Кока в рации. – Одного задвухсотил, второго ранил!
Было видно, что Степанов распластавшись на земле пятится ползком назад, стреляя из автомата перед собой все в том же направлении «на шесть часов». А еще я успел заметить, что вокруг Кока взметаются вверх фонтанчики земли – след от пулевых попаданий. Кок ведет с кем-то бой!
– Твою мать! – одновременно с Петровичем прокричал я и тут же сыпанул фонтаном приказов. – Крест, Бублик, Финик – наружу, дуйте к Ветру! Кок встрял! Пых расчехляй «польку», прикроешь. Кок? Кок! Доложи, что там? С кем контакт? – забубнил я в микрофон портативной рации.
– Псих, «синие» в складке лежали, укрывшись сеткой. Ты как крикнул, я глянул, а там бугорок шевелится…ёбан..в..от…идары…уевы, – членораздельная речь исчезла из эфира, ей на смену пришла близкая трескотня автомата и обрывки матов.
– Псих, что там у вас? – влез в эфир Бамут.
– Кок вскрыл укропскую разведку. Возвращайтесь! Только осторожней, может быть засада.
– Плюс! – лаконично ответил Семен.
– Ветер? Ветер? – схватив трубку «тапка» принялся я вызвать ближайший к Коку наш наблюдательный пост.
– Слушаю, – раздался в трубке хриплый голос вечно простуженного Ветра.
– Слышишь стрельбу?
– Да. Наблюдаю как Кок в кого-то там активно стреляет.
– Прикрой его из подствольника и РПГ.
– Сделаю.
– Джокер поднимай «птичку»! – крикнул я вглубь бункера.
Вновь занял место за столом перед мониторами. Командир должен быть на своем месте! Хоть сейчас жутко хотелось метнуться наружу и броситься к месту боя, но за столом перед мониторами от меня сейчас больше пользы, чем в поле с автоматом.