Кровь на нациях
Шрифт:
— О чем базар, гражданин начальник, — канючил Авдеев, — я ж ранее не сидел, не привлекался, в натуре, гад буду.
— Будешь, будешь, — заверил его мрачный и раздосадованный промахом Деркача., Петруничев.
— Я за базар отвечаю, начальник. Зачем мне отпираться? Никаких таких серьезных преступлений кроме обычных мужских промахов. И что тут на меня, извиняюсь, вешает гражданин следователь, который лейтенант, в натуре не знаю. Клянусь мамой и бабушкой, мир ихнему праху…
— Что Вы делали и где были вечером 8 августа 1998 г.?
— Ну где я мог быть, гражданин начальник, — дурашливо развел руками Авдеев, сияя фиолетовым фингалом, полученным при задержании от скорого на руку капитана Гвоздева. — Это вопрос — … Не в филармонии же областной. Туда — . ехать и ехать. А тут жизнь, можно сказать, мимо проходит в виде, извиняюсь, крепких бабенок и крепкого вина. И я сдался, патетически развел он руками, почему — то обращаясь к склонившему голову прокурору города Мищенко. — Выпивал дома в обществе прелестных девиц старшего возраста Тамары Лисюк и Веры Щербаковой.
— Как у Вас оказались две пары дамских часов и два перстенька желтого металла, — можете объяснить?
— Натурально, — выиграл их в карты, в подкидного дурака, что между прочим не возбраняется законом.
— У кого?
— Да у баб этих, у кого еще? У Томки и Верки.
— Они смогут подтвердить?
— Натурально. Не суки же они позорные, чтобы отказываться от того, что было.
— А как объясняете, что у Вас найдены ключи, один из которых, как показала экспертиза, подходит к входной двери квартиры убитой гражданки Дормидонтовой?
— А никак не объясняю. Ключей этих у меня никогда не было, и об изъятии ключей у меня работниками милиции ничего путем сказать не могу, так как при задержании был сильно пьян. Возможная вещь, что сам гражданин лейтенант и подбросил ключики то, для полноты картины.
— Посиди пока, — приказал Петруничев. И, когда Авдеева вывели, приказал Глущенко разыскать Тамару Лисюк и Веру Щербакову. Ему же, поскольку Вася всегда благотворно влиял на женщин в сторону чистоты и искренности их показаний, он поручил снять первые показания.
Тамара. Лисюк и Вера Щербакова, поддавшись обаянию Васи Глущенко, под протокол подтвердили, что вечером 8 августа действительно находились в квартире Авдеева, выпивали, ничего при этом подозрительного в его поведении не обнаруживали.
Правда, в подробностях перезрелые девицы несколько путались. По их словам, Авдеев был сильно пьян, и когда «отключился» в 20, в 21 или в 22 часа того злополучного вечера, сказать не могут.
Тем временем в ГУВД Деркач доставил наконец протокол того злополучного личного обыска Авдеева и протокол изъятия у него перстней, часов и связки ключей.
Процессуальное оформление протокола оказалось безупречным.
Мищенко прочитал протокол и молча ушел на свою половину. В здании размещались ГУВД, Горпрокуратура и Управление ФСБ по г. Рудный.
Петруничев печально задумался.
Ни Мищенко, ни Петруничев в такую безупречность документа не поверили. Слишком долго Деркач тянул с присылкой протокола.
Петруничев, учитывая, что Мищенко ничего не сказал, и как бы дал "карт — бланш" ему, решил сам проверить фактическую достоверность этого акта, приобретавшего важное доказательное значение.
Результат был ошеломляющим.
Протокол оказался полностью сфальсифицированным.
Петруничев вытер холодный пот со лба.
Чтобы такое произошло в его городе, в его управлении… В управлении, которое пока что, слава Богу, обходили коррупция, связи с мафией, приписки…
Подозрение относительно возможной продажности Деркача он отмел сразу.
Халатность? Обычная халатность? Результат торопливости, желания поскорее отчитаться, получить «звездочку» на погон…
А может — честь мундира спасал. Цеховая круговая порука. Так и вышло. Задержанный на вокзале Авдеев в 4 часа ночи был доставлен к дежурному по горотделу. Последний, в ожидании Деркача и Гвоздева не желая утруждать себя вызовом понятых, обыск задержанного произвел…единолично.
Ну, не знал старлей, что дело то обернется обвинением этого плюгавенького мужичонки в двойном убийстве, что делом будут интересоваться и начальство милицейское, и прокурорское. Как можно было предположить, что плюгавенький пьянчуга окажется основным подозреваемым в нашумевшем в г. Рудный преступлении.
Сроду таких ужасов в их городе не было. Так, в лучшем случае морду набьют. А чтобы женщин убивать и насиловать, или, наоборот, насиловать с убийством, с особой жестокостью, с ограблением… Такого не было. Чаще все по отдельности. И потому — не так страшно.
Никак старлей не ожидал, никак…
Когда же зам. нач. ГУВД по оперативной части майор Петруничев стал настойчиво требовать предоставления протокола обыска, дежурный «оформил» таковой задним числом…
— А что же Деркач? А что Деркач. Он салага, лейтенант, не решился перечить старлею, дежурному по городу. Мол, и так сойдет. Конечно, все мы на ошибках учимся. Лучше учиться на чужих. На худой конец — на своих, но без последствий. А тут как выйдет? Сильно майор Петруничев огорчился. Хотя Деркач подчинялся его коллеге, заместителе начальника ГУВД по следствию, но в данном конкретном историческом отрезке именно он: Петруничев, во первых, заменял выбывшего на время друга и коллегу, а во вторых, решением начальника ГУВД Скибко и прокурора города Мищенко возглавлял оперативно следственную группу. Вот и выходит что спрос с него.
При сфальсифицированном протоколе обыска дело в суде развалится. Прокурор города был известен своей верой не только в дух, но и в букву закона.
И подставлять старлея жаль. Город маленький, все если не родственники, так свояки. А тут еще такая тонкость: был дежуривший в ту ночь по городу старлей родным братом его первой жены Веры, изменившей ему, пока он служил в армии и потому безжалостно оставленной молодым старшим сервантом Петруничевым сразу после демобилизации. Все с тех пор устаканилось, окончил Сергей Петруничев Школу милиции, сделал, можно сказать, карьеру, отгуляв свое по бабам, неудачно женился и второй раз, и вот теперь, на радость все чаще болевшей матери, уже готов найти, как говорят, свое счастье с самой красивой девушкой российской милиции Людмилой Викторовной Конюховой. И в такую гармоничную минуту ему подставлять под удар тезку, Веркиного брата, все равно что мстить их ненадежной семье спустя столько лет.