Кровь на нациях
Шрифт:
— И какие же выводы нам наука подбрасывает?
— Мнение Конюховой однозначно: остатки «пальчиков» вокруг авдеевских принадлежат молодой женщине.
— Ну, еть твою ять, чтоб в нашем тихом русском провинциальном городе и такое громкое убийство.
— Сейчас говорят «резонансное», то есть такое, о котором все газеты пишут.
— О нашем уже пишут?
— Пока только московская молодежная газета проведала, но теперь налетят журналюги, только увертывайся от интервью…Да…
— Получается такой расклад: все это — хитроумная инсценировка убийства с ограблением
— Ну, ограбление как мотив годится в случае убийства Багучевой, — ты читал материалы дела, — что же касается Дормидонтовой… Простые золотые перстеньки…
— Да, для обычного убийства и ограбления и такие перстеньки как мотив годятся. А вот ради них затевать такое сложное, инсценированное убийство, слишком изысканно, я бы сказал.
— Значит, что у нас получается? Некая молодая женщина или женщины, или как вариант, женщина и мужчина, мы ведь нашли следки только одной женщины, так? Так вот, они, с целью завладения уникальными древними драгоценностями последней представительницы старинного дворянского рода Багучевых, совершают двойное убийство?
Не совсем…Во-первых, там могло быть, скорее всего, даже две-три женщины, — это мнение криминалиста. А Петруничев, исходя из показаний начальника охраны завода «Кристалл», исходит из того, что три женщины и что они же совершили убийство директора музея завода и похитили два дорогих брильянта.
— Неужто они же и директора «Кристалла»?
— Нет, и этим делом уже занимается Генеральная прокуратура…
— Ну, тогда это пока — предположения. Я из материалов дела, затребованного мной в соответствии с законом в порядке надзора, понял, что однозначно обнаружены следы только одной женщины.
В любом случае, криминальных следов мужчин — нет. Одна женщина, по предположению Конюховой, чьи обкорнанные следки на рукоятке ножа наносила удары убитым. Ее предположительный рост — метр шестьдесят — метр семьдесят. А вот та, что в авдеевских кроссовках, инсценируя нападение сексуального маньяка на своих жертв, пританцовывала на месте преступления, была ростом метр — пятьдесят — метр пятьдесят пять.
— Как по микрочастицам, что были изъяты из подногтевого содержимого убитых женщин?
— А вот эта экспертиза Конюховой и позволила Петруничеву предположить, что была и третья женщина. Основывал он свое предположение не только на гипотетической трехголовой гидре, о которой в состоянии гипноза так увлекательно рассказывал начальник секьюрити «Кристалла», но и на достижениях науки. Помнишь окурки с характерным прикусом Авдеева?
— Да, конечно. Какой следок? Да еще на обоих местах преступления…
— Ну, тут, как ты помнишь, и мы с тобой высказывали версию инсценировки, — мы ж опытные волки следствия, ты прокурорского, а я милицейского, поработали на этом участке. Слишком нарочито следок был подброшен.
— Но свою задачу он выполнил, — заставил выдвинуть соответствующие версии о мужчине — маньяке, курившем «Марлборо» и имевшем кривой или надломленный передний зуб. Но то, что это не маньяк, нам сразу стало ясно.
— Да, убийцы — маньяки слишком
— А попадаются все равно на пустяках. — Ну, на пустяках попадаются все преступники. Попадутся и те, что совершили тройное убийство в нашей области. Так вот, экспертиза показала: прикус сделан зубами Авдеева, а вот слюна принадлежит некурящей женщине.
— Ну и дела! До чего наука достигла. Биологический анализ?
— Да, и его наловчилась делать Конюхова…
— Ты говорил, что две женщины-убийцы оставили уже свои следки, так может и окурки «пожевала» одна из них? И их было две?
— Нет, три. Сейчас редко встретишь молодых женщин, чтоб не курили. Однако же по микрочастицам, что были изъяты из подногтевого содержимого убитых женщин, можно уверенно утверждать — обе они не курили, как и одна из убийц, оставившая след своей слюны. Значит?
— Значит, их все-таки было трое, — задумчиво проронил Мищенко.
— Да, буду объявлять всероссийский розыск. По тем скромным данным, что имеем.
— Хорошо. Официальное поручение я подготовлю. И на Интерпол нужно выйти — через твое и мое начальство.
— Слушай, Александр Петрович, а ты помнишь, мы в ночь убийства Багучевой закрыли город, дали ориентировку на все виды транспорта. По нашему поручению был проведен опрос поездной бригады. Так вот, тогда были зафиксировано, это и в материалах «дела» есть, что на поезд «Киев-Москва» в 23. 06. стоянка поезда 2 мин., сели старик, санитарный врач, «художник» и три монашенки.
— Три монашенки… — как завороженный проговорил Мищенко. Ешь твою мышь! Так мы были близки к разгадке тайны тройного убийства уже в тот день, 8 августа…
— Я распорядился, как только мы перечитали ту ориентировку, чтобы опера Петруничева связались с Свято-Пантелеймоновым монастырем, узнали, не останавливались ли в монастыре три монашенки, сняли показания по их описанию и подробностям, поискали «пальчики» в келье, если останавливались, — а думаю, так и было, хорошая форма маскировки, да и монастырь — не гостиница, на сразу следки найдешь… Пошли уже опера по квартирам, по соседям, — не появлялись ли три женины с такими описаниями вблизи квартиры Авдеева. Монашеские рясы, конечно, камуфляж, по городу они, чтоб не привлекать внимания, без ряс ходили, а перед посадкой в поезд — опять надели. В момент же посещения квартир Багучевой, Дормидонтовой, Авдеева были, скорее всего, в цивильном. Ряса — это след
Версия 5. "Тройное убийство". "Три монашенки"
— Товарищ майор, разрешите? — в кабинет Петруничева заглянула виноватая физиономия Ванечки Семенова.
— Заходи, стажер, чего тебе?
— Явка с повинной.
— Ну, рассказывай.
— Превысил свои полномочия, виноват.
— Ты давай подробности.
— Помните, Вы меня посылали в Москву, проверить по видеозаписи на Киевском вокзале приход поезда «Киев-Москва»?
— Помню.
— У меня тогда от лейтенанта Деркача было конкретное задание: выявить подозреваемого — «патлатого», который оказался музыкантом с осенним обострением шизофрении.