Кровь в пыли

Шэн Л. Дж.

При упоминании имени сына Годфри испускает последний мучительный кашель, прежде чем его тело обмякло. Движимая паранойей и страхом, я продолжаю душить его еще несколько минут для ровного счета. Затем я приложила два пальца к его горлу, проверяя пульс. Ничего. Пришло время выяснить, как мне выбраться отсюда, когда Арийские Братья толпятся снаружи. Я не взяла свой телефон. Он все еще с Нейтом.

Зная о присутствии в комнате мертвого тела, я выглядываю в окно. Я не уверена, сколько из них стоит за дверью этой комнаты, но по крайней мере четверо ходят туда-сюда

у входа в дом. Я смотрю вниз, вычисляя высоту. Если я спрыгну вниз, я сломаю ногу. Может быть, руку. Наверное оба. Я не смогу убежать достаточно быстро, чтобы уйти от них. И я понятия не имею, как далеко я должна бежать. Может быть, на мили. Никаких обещаний Нейт застрял рядом.

Хотя я знаю, что он тут. Я знаю своего любовника. Мой мужчина. Мой мир.

Дрожащие пальцы, обтянутые поношенной кожей моего пиджака, хватаются за дверную ручку, намереваясь распахнуть ее, когда слышу выстрел. Потом еще один.

Они исходили не из моего пистолета.

Что за черт?

НЕЙТ

Десять минут спустя, мальчик официально теряет свое дерьмо.

Черт возьми. Я иду внутрь, и если я умру, по крайней мере боль от осознания того, что она не выжила, уйдет. Мертвые не чувствуют. Призраки не могут быть преследуемы.

Я не знаю, как мне удалось продержаться больше секунды, зная, что она может быть в опасности. То, что длилось, наверное, всего десять минут, казалось гребаным веком.

Да, оружие для слабаков , но когда дело доходит до жизни Кокберна, я не смелый. Я киска . Я могу рискнуть собственной жизнью. Взять пистолет, который мы украли у Себастьяна, и разобраться самому. Но Прескотт? Я использую все грязные уловки в книге и вне ее, чтобы убедиться, что она в безопасности.

Я считаю пули в пистолете, прежде чем войти. Шесть патронов.

Шесть. Это значит, что по крайней мере с некоторыми из них мне все равно придется справиться кулаками. Первые двое, кто спустится, — это Арийские Братья, стоящие у входной двери. Я никогда не использовал пистолет, но моя цель хороша. У меня твердые руки и умение делать все, что связано с насилием.

По всей видимости, выстрелы слышали люди из соседних домов. На тупиковой улице Годфри всего два дома, и, судя по тому, что они позволяют банде преступников торчать здесь часами, не вызывая полицию, есть шанс, что у меня будет немного больше времени, чтобы собраться с мыслями. Может быть, в это время года их нет дома, этих богатых ублюдков. Вот чертовски надеюсь.

Я врываюсь в дом, и ко мне бегут еще два придурка с кулаками и ножами.

Бум. Бум. Ушел.

— Горошек? — кричу я, оглядывая открытое фойе. С этого ракурса мне видна большая часть кухни, и она пуста. Я прыгаю по лестнице, поднимаясь по две за раз, мои квадрицепсы горят.

— Прескотт! — Я толкаю, пинком открывая первую дверь в коридоре. Пусто.

— Кексик? — Мой голос срывается. Из дальнего угла коридора

появляются еще два Арийских Брата, и я сразу их сбиваю.

У меня кончились пули, но мне плевать.

— Попробуй пнуть что-нибудь, пошуметь, — подсказываю я ей.

Если она мертва, я сожгу весь этот дом со мной внутри. Но это не так. Она жестче, чем Годфри, а он даже не знает об этом.

Может быть, он узнал.

Я уже собираюсь пнуть дверь второй комнаты, когда она распахивается, и я инстинктивно делаю шаг назад, но вижу лицо любви всей моей жизни, смотрящее на меня. С широко раскрытыми глазами, потрясенная и дрожащая. . .но здорова и все еще стоит.

Хвала Господу.

— Господи, черт возьми, Кокберн. Почему ты мне не ответила?

— Я побежала и спряталась в его туалете, когда услышала выстрелы, — бормочет она и бросается мне в объятия. Я заключаю ее в удушающие объятия, которые, надеюсь, склеят ее снова. Когда мы отрываемся, я провожу пальцами по ее лицу, носу и рту, затем прикасаюсь к ее волосам. Делаю инвентаризацию, убеждаюсь, что все на месте. — Где Годфри? — Я спрашиваю. Она делает шаг в сторону, и я вижу его на полу, его гавайская рубашка порвана на шее. Она убила его своими руками.

— Оружие для слабаков. — Она ухмыляется, прижимаясь своим горячим сладким ртом к моему, и мне хочется трахнуть ее прямо здесь, на полу, но с этим придется подождать.

— Пойдем, — я хватаю ее за руку. — Нам нужно пересмотреть этот закон об оружии. Если увидишь, что кто-то идет, стреляй в него. У нас нет времени, и у меня нет пуль. — Я указываю на пистолет, который она сжимает.

Спустившись по лестнице, она останавливается у первой ступеньки лестницы, берет меня за рукав и вытирает перила.

— Отпечатки пальцев? — Я спрашиваю. Она кивает. Я хватаю одного из нацистских ублюдков, лежащих замертво у подножия лестницы, и бьюсь об него головой. Кровь брызжет на перила. — Это покроет все.

Мы выбегаем из дома и садимся в машину в рекордно короткие сроки. Когда я завожу двигатель, моя девушка говорит мне: — У нас еще одна остановка. Лондон, Англия.

— А как же Вальехо? — Я спрашиваю.

— Престон с Кэмденом. — Она улыбается. — Я чувствую это. Кроме того, ты прав, если он в Вальехо, я могу вернуться за ним, когда мы больше не нужны.

Я наклоняю воображаемую шляпу вниз.

Поездка в Сан-Франциско проходит так быстро, что мы едва успеваем перевести дух.

Моей малышке осталось склеить последний кусочек, прежде чем ее душа снова станет целостной. Я намерен помочь ей всем, чем смогу.

ПРЕСКОТТ

Поддельные паспорта или нет, но и Нейт, и я — подозрительны, когда показываем наши удостоверения личности на стойке регистрации. Его, наверное, уже ищет каждый сотрудник правоохранительных органов в штате, и, к сожалению, его привлекательная внешность, бесконечные татуировки и огромное телосложение в данном случае работают только против нас. Его лицо до смешного запоминающееся.