Кровь за кровь

Доценко Виктор Николаевич

Волнение, которое так и не прошло с того момента, как Виктор увидел за столом Юрия, было настолько сильным, что он долго не мог по-настоящему обрадоваться отличной отметке. Ожидающие своей судьбы с завистью взглянули на экзаменационный лист Виктора, и только когда он вышел на улицу, увидел яркое солнце и нежное синее небо, только тогда ощутил, что получил «отлично»! Его грудь переполнилась радостью и теплотой, жизнь показалась удивительной и прекрасной. Он шел по улице, и единственно, что его огорчало, что вокруг столько людей, но ник го не знает его сегодняшней радости, а ему так хотелось поделиться с кем-нибудь. Хотелось громко закричать на весь город: «Я сегодня на «отлично» едал экзамен в университет!»

Татьяна Николаевна так переживала за Виктора, что пришла с работы пораньше.

— Неужели провалил? — горестно воскликнула она,

когда Виктор вошел в комнату.

— Ну, что ты, мама! — улыбнулся Виктор. — Просто… задумался. Сначала — никаких ощущений, затем счастье, а сейчас… даже и не знаю, разочарование, что ли… Все было как-то несложно и… обыденно. Не знаю…

— Несложно потому, что отлично готовился! Помнишь, как говаривал Суворов?

— Тяжело в учении — легко в бою! Да не уговаривай ты меня — конечно, я рад! — рассмеялся Виктор…

Утром Виктор приступил к подготовке следующего предмета, но заниматься не хотелось, хотя он и пробовал всячески заставить себя. Мозг словно почувствовал, что этот экзамен ему сдавать не придется: неожиданные и сильные боли в животе, а случилось это днем, когда Татьяна Николаевна была на работе, и они настолько были сильны, что Виктор решил вызвать «скорую помощь». Приехавший врач определил острый приступ аппендицита, и его увезли в больницу. Чтобы не волновать мать, а он думал, что через день-два уже все будет хорошо, не оставил ей даже записки… И только после операции попросил позвонить и предупредить Татьяну Николаевну…

Едва только Татьяна Николаевна вошла в палату, где лежал Виктор, она сразу же растерянно проговорила:

— А как же институт, Виктор?

— Не знаю, мама. — Он поморщился. — Этот год, вероятно, выпал у меня в «осадок»! — Виктор попробовал улыбнуться.

— Ничего, попробую что-нибудь придумать… Есть же какие-нибудь исключения… Нельзя же так! — Она пыталась этими словами успокоить Виктора, дать надежду. Хотя сама сознавала, что ничего уже сделать нельзя. Она и здесь оставалась верной своей профессии и напоминала врача, который обнаружил у больного симптомы приближающегося конца, но продолжал поддерживать у страдающего иллюзию благополучного исхода.

— Нет, мама, только напрасно потеряешь время и нервы… Жалко, конечно, но… Ничего, на следующий год поступлю.

10

А в это время совершенно незнакомые Виктору люди соприкоснулись с одним делом, которое окажется настолько связанным с судьбой нашего больного, что многое в ней переменит, перевернет с ног на голову…

На стол начальника районного отделения милиции полковника Забелина легли бумаги, которые он должен был завизировать. Его внимание привлек рапорт капитана Сенцова. В нем говорилось, что сегодня у метро «Белорусская» были задержаны двое мужчин, которые скандалили настолько громко и темпераментно, что если бы не дежурный по вокзалу, случайно проходивший около них, то могла возникнуть драка. Когда сержант Стахеев предложил им пройти с ним в отделение, то неожиданно стали говорить, что они самые лучшие друзья и поспорили просто из-за пустяка, а то, что это было так громко и нарушены правила общественного порядка, то они извиняются и готовы тут же заплатить штраф прямо ему. И они так настойчиво отказывались идти в отделение, да и напуганный вид никак не соответствовал «преступлению», что сержанту Стахееву показалось это подозрительным, и он, сославшись на то, что с собою у него нет бланков-квитанций о штрафе, попросил пройти все-таки в отделение и пообещал, что это не займет много времени… Неожиданно они согласились и пошли вместе с ним, но по пути вдруг резко бросились в разные стороны, и Стахеев с большим трудом догнал одного из них. Доставив в отделение задержанного и написав рапорт о происшествии, сержант сдал его дежурному офицеру… Все это полковник прочитал потом, после того как ему в глаза бросилось несколько слов: «золотые монеты царской чеканки»… Эти слова были написаны в перечислении вещей, которые оказались у задержанного. Дело в том, что в этот день, а вернее в этот час, дежурным по отделению был практикант юридического отделения МГУ, который временно замещал капитана Сенцова, отлучившегося на обед, и этот практикант произвел обыск у гражданина Красикова Семена Лазаревича. Среди различных вещей, которые были у этого гражданина, оказались и эти четыре золотые монеты. В первых своих показаниях гражданин Красиков заявил, что эти монеты достались ему по наследству, а этого гражданина, который

был задержан с ним, не знает… Ругались? Из-за того, что нечаянно столкнулись, а когда их решили в отделение отправить, представились давно знакомыми. Почему тот сбежал? Откуда ему знать? Спросите у того, кто сбежал. Полковник вызвал к себе капитана Сенцова.

— Послушай, Сенцов, тебе эти монеты ничего не говорят?

— Я их еще не успел допросить, — отшутился капитан. — А если серьезно, то мне почему-то подумалось о монетах первого отделения.

— Вот-вот, именно это я и имел в виду, Володя…

Когда они были вдвоем, то полковник позволял себе иногда называть его просто по имени; с отцом капитана Сенцова они были лучшими друзьями и прошли всю войну, а несколько лет назад Павел Ильич погиб во время операции. Умер на руках у полковника. «Он все больше и больше становится похожим на Пашу…» — мелькнуло у Забелина, когда он внимательно посмотрел на капитана. Дело, о котором вспомнил Сенцов, было связано также с монетами царской чеканки, и речь шла о спекуляции. Правда, большего количества: у одного из задержанных было найдено более пятисот монет…

— Имеешь ли ты какие-нибудь планы насчет этого Красикова?

— Определенных пока нет, Леонид Иванович, попробую его немного попутать. — Капитан улыбнулся: слово «попутать» выдумал полковник и означает оно попытку уличить подозреваемого в несоответствии в его показаниях, выясняя различные мелочи и задавая многочисленные вопросы, которые на первый взгляд никакого отношения к делу не имеют…

— Ну, что ж, попробуй…

Долго «путать» не пришлось: вскоре выяснилось, что гражданин Красиков воспитанник детского дома, и, естественно, легенда о мнимом наследстве мгновенно отпала. После этого Красиков рассказал, что он работает в стоматологическом кабинете протезистом. Однажды к нему подошел этот парень, который предложил ему золотые монеты. Себя он никак не называл, до этого Красиков нигде его не видел. А поспорили они из-за того, что тот неожиданно потребовал большую сумму денег, чем договорились в первую встречу… Проверив некоторые данные, капитан решил Красикова отпустить, но попросил обязательно позвонить, если тот увидит сбежавшего парня. Монеты пока побудут здесь, в сейфе. Капитан и сам не знал, для чего ему понадобилось оставлять у себя эти злополучные монеты. Их было небольшое количество, Красиков рассказал все как было, и приобрел он их не для того, чтобы снова продать, а хотел использовать для работы. Конечно, элемент противозаконности здесь «имеет место быть», но… Сенцову было откровенно жаль этого молодого парнишку, никогда не знавшего своих родителей, а что это такое, капитан знал по себе: мать он не помнил, она рано умерла, а потом и отец…

Сенцов грустно опустил голову на руки. Так он просидел недолго, затем взял телефонную трубку и набрал номер…

— Сережа? Привет… Да нет… Хочу кое-что выяснить… Ладно, в другой раз просто так позвоню, без дела… Нет-нет, это касается сугубо твоей профессии… Какова цена государственная и на черном рынке золотой царской десятки? Вот как! Ну, спасибо, дорогой!

Капитан Сенцов положил трубку: незнакомец продал Красикову монеты по государственной цене! Он достал их из сейфа и стал недоуменно рассматривать…

После выхода Виктора из больницы Татьяна Николаевна первое время не обращала внимания на то, что он совершенно ничем не занимается. Но вот прошло около трех месяцев, и это безделье продолжалось. В один из вечеров, когда Виктор, по обыкновению, собрался куда-то уходить, Татьяна Николаевна решилась.

— Виктор, ты чем-нибудь думаешь заняться? — спросила она его. — Прошло столько времени, как ты вышел из больницы, а до сих пор палец о палец не ударил… Мне кажется, тебе пора устроиться на работу.

— А что, нам денег не хватает?

— Ты прекрасно знаешь, что дело совсем не в этом. Это прежде всего необходимо тебе… Сколько можно лоботрясничать? Одни танцульки да девчонки на уме. Тебе не надоело?

— После Нового года буду вновь готовиться в университет, так что работа будет только мешать…

— Ну, если так… Может, в этом и есть рациональное зерно. А как у тебя с Мариной? Переписываетесь?

— Все нормально, — ответил Виктор, но и на этот раз сказал неправду… Виктор очень переживал их размолвку. Он до мелочей вспоминал все их встречи, ее улыбку, жесты, а также нежные и совершенно безобидные ласки. Не раз он садился за стол, пытаясь написать ей письмо, но каждый раз захлестывала гордость, и обида так хватала за горло, что желание пропадало.