Кровь за кровь
Шрифт:
Моя пассия от радости ошизела. Я еще никогда не приходил к ней на квартиру, и она решила, что дело на мази и беспутный Сильвер все-таки решился приклонить к ее крепкому плечу свою бесшабашную голову навсегда. У меня не было ни сил, ни желания разуверять милое создание в обратном, и я, пока она лечила мою ушибленную голову и строила радужные планы, только кивал, бормоча обычные в таких случаях слова. Про алиби мы сговорились вмиг – она ради меня готова была пойти хоть на эшафот. Мне, конечно, такая жертвенность льстила, но не на столько, чтобы я безрассудно и немедленно сунул голову в петлю супружества. Брехать –
С любовью в эту ночь у меня тоже не сложилось. Сколько я ни пытался изобразить хоть что-то – в знак благодарности за будущую услугу – мой сексуальный пыл оставлял желать лучшего. Верно говорят, что мужчина в постели работает головой, а женщина – сердцем.
Кого я только не вызывал в своей памяти для поднятия мужского духа, но результат все равно был плачевный – перед моим мысленным взором постоянно мелькала окровавленная башка Храпова. В конце концов, чтобы не потерять лицо, как говорят японцы, мне пришлось прибегнуть к совершенно недостойной истинного джентльмена уловке – я притворился совсем больным и даже на несколько минут "потерял сознание".
Моя ненаглядная настолько испугалась, что тут же оставила все свои сексуальносемейные притязания и начала отпаивать меня какими-то отварами – с ложечки, как ребенка. Остаток ночи прошел в милой патриархальной обстановке: я храпел, положив многострадальную головушку на колени своей персональной Дульсинеи, а она, умиротворенная нежданной и негаданной идиллией, тихо роняла счастливую слезу на чалму из бинтов, скрывающую под собой рану современного Дон Кихота, сдуру налетевшего кувшинным рылом на мафиозный забор.
В конторе, слава Богу, меня не ждали. Ну, те, которые… в общем, при погонах. Если так пойдет и дальше, подумал я, усаживаясь на диван, то мне придется завербоваться куданибудь в Зимбабве наемником – лишь бы не видеть наших доблестных защитников правопорядка, которые, будто сговорившись, устроили на меня настоящую травлю. И это при том, что я еще ничего не успел натворить.
Плата пока не было. Марк, погруженный в свои бредовые идей, лишь что-то буркнул в ответ на мое приветствие и скрылся за дверью электронной кельи. Башка уже не болела, но в голове стоял тихий гул, и мне страсть как хотелось облегчить страдания хорошей дозой чего-нибудь эдакого. Меня сдерживала лишь необходимость соблюдать приличия – я дал своим партнерам по бизнесу торжественное обещание, что на оперативки буду являться трезвым и даже здравомыслящим. Интересно, что запоет Плат, когда узнает о моих ночных похождениях! Я бы на его месте уволил Стаса Сильверстова по статье.
Серега появился на пороге конторы ровно без пяти девять. Он выглядел бодрым и хорошо отдохнувшим. Я знал, что последние три дня он находится в злорадно-приподнятом настроении – его блудливая женушка Машка, разочаровавшись в кобелях, искавших ее благосклонности когда она была в замужестве, а теперь вдруг сделавших ноги, решила сделать крутой поворот и сдаться на милость законного супруга. И теперь Плат с мстительным равнодушием каждый вечер выслушивал слезливо-сопливые покаянные речи падшей жены, после чего спал как убитый. Один. Как стойкий оловянный солдатик.
Мы с Марком даже заключили пари – на сколько дней у Сереги хватит терпения изображать из себя крутого и независимого мужика. Я застолбил недельный срок, а Маркузик – чертов подхалим! – утверждал, что Плат продержится как минимум месяц.
– Ты чего такой бледный? – мимоходом спросил Серега и плюхнулся в свое козырное кресло.
В пику моим непомерным расходам на сыскную деятельность он со зла пошел в магазин офисной мебели и прикупил себе настоящий кожаный шедевр, мечту бюрократа – кресловертушку с дубовыми подлокотниками и высокой спинкой; это чтобы можно было в рабочее время дремать спокойно и с комфортом. Я, конечно, почувствовал себя уязвленным, но смолчал, решив, что его покупка может стать для меня неплохим козырем – когда меня в очередной раз начнет гонять по кочкам главный финансист О.С.А. господин Кузьмин.
– Нездоровится… – ответил я и не удержался, чтобы не пощупать на макушке место ушиба, заклеенное пластырем; чалму из бинтов я снял, чтобы не привлекать лишнего внимания.
– Тру-ля-ля… Тру-ля-ля… Завтра грабим короля… – Плат, перевирая слова и мотив, запел известную песенку из мультфильма "Бременские музыканты".
Он был в приподнятом настроении, а потому ничего вокруг не замечал.
– Ты никак сошелся с Марьей? – поинтересовался я осторожно и с надеждой – выигравшему пари полагалась приличная сумма, жалование за две недели, и мне очень хотелось насолить нашему гению-всезнайке Маркузику.
– Стас, я понял, что был не прав! Все, довольно ссор и недоразумений. Мы помирились, она уже переехала ко мне… и жизнь стала прекрасной и удивительной. И-ех! – он издал такой молодецкий вопль, что даже Марк высунул смуглую физиономию из своей норы.
– С чем тебя и поздравляю, – сказал я и, заметив, что Маркузик вознамерился потихоньку заползти обратно, скомандовал: – Стоять! Ко мне, шагом марш! Марик, настоящего мужчину украшают не только женщины, с которыми он ходит под руку, но и вовремя оплаченные долги. Извольте, господин хороший, к барьеру.
– Сильвер, это несерьезно… – жалобно заныл этот пройдоха, жлоб в пятом поколении. – Мы ведь шутили…
– Судьба друга – это не шутка, позволь тебе заметить. Ладно, кончай базар-вокзал и тащи сюда мои бабки. Вечером отметим окончание капитального ремонта семейной жизни супругов Платоновых. Я теперь богатый, так что финансирование мероприятия беру на себя.
Марк повздыхал еще немного, но я был неумолим, и он, с видом осужденного к высшей мере, потащился в свои закрома за презренными бумажками, без которых в нашем сумасшедшем мире и шагу не ступишь.
Вдруг я заметил, что Плат несколько увял и смотрит на меня очень пристально, будто целясь. Все-таки до него кое-что дошло…
Я приложил палец к губам – молчи! – подошел к столу и написал на клочке бумаги:
"Нужно поговорить. Не здесь. Есть очень серьезная проблема".
Серега кивнул и поднялся.
– Собирайся, едем, – сказал он и направился к выходу.
– Куда? – спросил я, продолжая его игру.
– Дела, брат, дела. Сегодня нам предстоит много работы. И большей частью на колесах.