Кровь, золото и помидоры
Шрифт:
— Честно, мне уже страшно, — заявил стоящий рядом сеньор Бароцци, и глава дома Бадоэр с ним немедленно согласился, — если он ещё и поплывёт, то боюсь представить, кто может противостоять такому крепышу.
— Так никто, сеньор Бароцци, — удивился я, — потому он и «Повелитель морей».
— Я не только о море сейчас говорю, сеньор Витале, — покачал он головой, — видеть у своих берегов эту громадину, будет весьма неуютно любому правителю.
— Так, смотрим, сейчас откроют шлюз и запустят воду, — прервал я наш разговор, смотря как минимальное количество матросов на палубе, осторожно
— Сеньоры, прошу пожаловать на борт, — пригласил я обоих стариков, которые степенно пошли за мной, а затем с помощью парадного трапа попали на борт гиганта. Пока они оглядывались кругом, я высмотрел капитана, который едва не светился от радости и показал ему двигаться к выходу в открытое море.
«Повелитель морей» сорвал ещё больше восхищения, когда показался у общих венецианских пирсов, где как раз нашего выхода и поджидало большинство зевак. Восторженные крики и свист сопровождали нас всё время, пока корабль окутывался парусами, и набирал ход.
— Сегодня просто пробный выход, сеньор Джакопо, — напомнил я сияющему, словно корабельная рында капитану, — не увезите нас пожалуйста куда-нибудь под Александрию.
— О, сеньор Витале! — он веселился, словно был юнгой, — да вы посмотрите какая скорость! Как такой большой корабль, обладает подобной мореходностью? Это словно какой-то дар свыше.
— Нет никаких даров, — остановил я опасные разговоры, — просто мои расчёты и мастерство корабелов, ничего более.
Он недоверчиво покачал головой, наорав на каких-то нерасторопных моряков из набранных новичков.
— Как только отойдём подальше, — обратился я к своему бессменному бомбардиру, — дайте бортовой залп сеньор Марко, только помните, стрелять по одной пушке, не вместе, а то ещё выломаете мне борт.
— Да, конечно сеньор Витале, я всё помню, назубок выучил все ваши инструкции и наставления, — ответил тот, — хочу заметить кстати, что ваш новый запальник с кремнем, просто чудо! Не нужно переживать постоянно, что горящий фитиль упадёт на картуз с порохом.
— Посмотрим, как вы тренировались, — пробурчал я, показывая, что он может идти на оружейные палубы.
Когда настало время стрельб, капитан убавил паруса на мачтах, а я раздал своим двум гостям беруши. Они удивились им, но по моему примеру заткнули ими уши. Бортовой залп почувствовали все до единого. Огромные орудия, откатываясь после выстрела, передавали энергию через канаты, которые ограничивали их откат от борта на весь корпус, так что корабль вздрагивал, когда батареи с нижней и средней палубы разрядили свои орудия. Большое количество всплесков рядом с выпущенной заранее бочкой показали, что мастерство моих
Лица гостей вытянулись, когда они увиделись, насколько сильно и далеко всплеснулось море. Сеньор Бароцци попросился спуститься вниз и вскоре вернулся, с задумчивым видом.
— Что такое сеньор Пьетро? — поинтересовался у него Франческо, вытащив из ушей и вернув мне беруши.
— Канониры используют некруглые ядра, как это было на «Елене», а какой-то странной формы? — военачальник повернулся ко мне.
— Конической, — удивился я его наблюдательности, — они лучше притираются внутри ствола, оставляя меньше зазоров. Порох толкает их поэтому лучше, чем простые ядра.
Он покачал головой.
— Чудно как-то.
Когда все первичные проверки были окончены, я приказал повернуть назад, так что уже скоро, под рукоплескание толпы, мы вернулись обратно.
— Сеньор Джакопо, верните «Повелителя» в верфи, дайте осмотреть его корабелам, как они закончат, пусть грузят провиант и воду, мы отправимся в более длительные испытания.
— Слушаюсь сеньор Витале, — отчеканил он.
— Да и кстати, пусть начинают разбирать «Елену», — приказал я ему, — корабль славно послужил нам, так что весь металл пусть отправят в переплавку, пушки перенесут на этот корабль, а всё хорошее дерево сложат на склад, я закажу себе из него мебель. Буду всегда помнить о своём первом корабле, лёжа на ней.
Джакопо расстроился от этого приказа, но спорить со мной не мог. Я и сам с трудом его отдал, так как корабль бы послужил ещё года три точно, но оставлять его в Венеции, без команды, которая перебралась на «Повелителя морей», на неизвестно сколько лет, если я вообще вернусь из этого путешествия, я опасался. Лучше уж пусть все мои секреты умрут вместе со мной, а первоначальные чертежи, которые достались корабелам, не содержали улучшений и исправления ошибок, которыми я занимался всё время, когда путешествовал на бригантине.
— Сеньор Витале! — едва я показался из охраняемых ворот Арсенала, как ко мне бросилась девушка, одетая в знакомое мне чёрное платье с большим белым накрахмаленным головным убором медсестры. В эти наряды, в виде отличительного знака их работы, был одет весь женский персонал в больнице.
— Елена? — удивился я, признав девушку.
— В больнице проблемы, — выдохнула она, — сеньор Шешет не знает, что делать! Просил найти вас, а я сначала во дворец прибежала, затем в ваше здание у Арсенала, но там мне сказали, что вы ушли в море. Поэтому мне пришлось ждать здесь, пока вы вернётесь.
— И долго ждала? — нахмурился я.
— Почти два часа сеньор Витале.
— Может конечно проблема и решилась сама собой за это время, но лучше я гляну что там, — решился я, показывая ей садиться в мою лодку с охраной.
— Что произошло-то? — когда мы поплыли, поинтересовался я у неё.
— После того, как дож побывал на приёме у сеньора Шешета, пожаловавшись на боль внизу живота, тот установил у него паховую грыжу в весьма запущенной форме, — от тараторила девушка, — сеньор доктор провёл операцию, и вот уже неделю, как дож чувствует себя лучше.