Кровь, золото и помидоры
Шрифт:
— Все мы, отправляемся в неизвестные земли, — прошёлся я на пару шагов вперёд и назад, посматривая на ровные ряды справа и слева от себя, — все мы, можем не вернуться из этого похода. Но я даю слово, что приложу все свои силы и знания, чтобы «Повелитель морей» оправдал своё название и принёс свет истинной веры в такие уголки мира, куда ещё никогда не ступала нога христианина. Как ваш штурман и капеллан, я надеюсь, что вы поможете мне в этом, поскольку прошлый раз, те из вас, кто поверил мне, стал очень обеспеченным человеком. Ваши семьи и даже рода, стали известными и уважаемыми в городе, и всё это только за один, пусть и долгий поход. Среди нас есть новички, те, кто ещё никогда не видел настоящих
Серьёзный капитан, отдал команду разойтись, и грустно засвистевшие боцманские дудки развели команду по вахтам. Солдаты же остались на палубе, тихо обсуждая сказанное.
Глава 16
22 октября 1200 года от Р.Х., Гибралтар
Офицеры тоскливо провожали знакомые очертания берегов, с каждым пройденным днём, всё больше окутываясь в ауру страха, которая присутствовала во взгляде каждого, кто был на корабле. Даже юнги, у которых не имелось никого из родных, и завещавшие свои деньги церкви, и те не галдели, находясь вне вахт, а собираясь маленькими кружочками, тихо переговаривались между собой.
Когда два близких берега справа и слева от огромного корабля остались позади, и Атлантический океан, как и прошлый раз неприветливо встретил отважных мореплавателей, от которых пока пахло лишь унынием. Сосредоточенный и непривычно тихий балагур сеньор Джакопо спросил со шканцев, обращаясь ко мне.
— Курс пожалуйста, сеньор Витале.
Многие лица повернулись ко мне, ожидая, что я покажу налево, но я всех ошарашил, ответив спокойно.
— Курс прежний, капитан.
Он повернулся к рулевому, и тот замер на месте словно статуя.
— Курс прежний, рулевой.
— Слушаюсь сеньор капитан! — отчеканил он, впившись в деревяшки штурвала до побеления костяшек.
16 декабря 1200 года от Р.Х., Северная часть Атлантического океана
Первая серьёзная неприятность нас поджидала оттуда, откуда не ждали. Треть дубовых бочек, из всех, что у нас были с водой, дали течь. Я мёртвым взглядом смотрел на купора и его команду, которые стараясь даже не смотреть в мою сторону, а с белыми лицами носились вверх и вниз, вытаскивая все бочки с водой с самой нижней палубы. Пришлось вытаскивать все, чтобы понять, сколько мы имеем бракованных бочек и каков текущий запас воды. Им в этом усердно помогали солдаты и вскоре мы стали раздавать воду из сочащихся бочек всем желающим сверх нормы, лишь бы она просто не утекла просто так.
Трясущийся от страха купор подошёл ко мне и капитану, и не поднимая взгляда сказал.
— Я клянусь вам своей душой, сеньор Витале, я проверил всё трижды! Клянусь вам!
Мне хотелось отправить его на рею, вместе со всей его бригадой, ведь лишившись с учётом уже выпитого, больше половины питьевых запасов, мы теперь, с большой долей вероятности, до следующей точки нашего плавания доплывём не все. И поэтому сильно хотелось, чтобы первыми, кто будет наказан за эту оплошность будут те, кто отвечал головой за это хозяйство.
Едва открывая рот от переполнявших меня эмоций, я, взяв себя в руки, тихо сказал.
— Даю вам час Бруно, после чего, займусь расследованием сам.
Он побелел ещё сильнее и кланяясь, бросился обратно к бочкам. Офицеры хмуро смотрели на меня, но никто не произнёс ни слова.
— Сеньор Витале! Сеньор Витале! — тут же раздался его громкий голос и он почти сразу вернулся к нам с двумя досками из разобранной бракованной бочки и двумя из обычной.
Я перевёл на него взгляд.
— Почти все из моих ребят бывшие бондари, так что они знают толк в бочках, — быстро тараторил он под моим набирающим ярость взглядом, — пока мы разговаривали с вами, они разобрали парочку и нашли причину проблемы.
— В чём же она заключается Бруно? — опередил меня капитан.
— Бочки были специально не досушены так, чтобы продержать воду не больше месяца или двух, — он стал прикладывать дощечки друг к другу, показывая, как выглядели доски нормальной бочки, которые не текли, и те, что дали течь.
Взяв их из его рук, я прикладывал и понимал, что да, если сравнивать их сейчас, то дерево во втором случае выглядело слегка неравномерным по структуре. Именно слегка, но это давало то, что было опасно для людей, находящихся посреди океана солёной воды.
— Почему вы думаете, что это было сделано специально? — я передал доски офицерам, а сам вернул внимание на купора.
— Они лишь изредка видели такое, когда привозили бочки в починку, сделанные небрежным или пьяным мастером. Ни один мастер в здравом рассудке не продаст такое специально, тем более вам, — ответил он.
— У кого ты их купил? — мой тон стал чуть спокойней, я конечно ещё сомневался в его словах, но я помнил, что сеньор Джакопо сам лично проверял весь груз, принимаемый с берега. Уж он точно не пропустил бы текущие бочки на борт своего корабля.
Купор вздрогнул и опустил взгляд в пол.
— Простите сеньор Витале, но я могу сказать эту фамилию только вам на ухо.
Я удивился. Под взглядами многих я подошёл к нему, и он наклонившись, произнёс знакомое имя.
Мои глаза расширились.
— Ты поклянёшься в этом на Священном Писании?
— Конечно сеньор Витале! — закивал он, — я и все мои ребята!
— Хорошо, можешь пока быть свободен, и держи язык за зубами, — кивнул я ему, и Бруно, с облегчённым вздохом бросился к себе.
— Старшие офицеры, за мной, — приказал я, и те, удивлённо переглядывались, пошли в мою каюту.
В отличие от роскошных адмиральских кают позднего времени, на подобного типа кораблях, себе я отвёл совсем немного места, отдав освободившиеся площади офицерам, которые получили более приличные каюты по два человека, чем те, что были у оригинальных галеонов. Оптимизация и планирование внутренних помещений, а также использование убираемых гамаков, которых никто ещё не знал в Европе, позволили мне разместить матросов и солдат не в таких скотских условиях, какие обычно были на парусном флоте прошлого. Да, у юнг, простых солдат и младшего состава моряков имелись трудности с койко-местами и жили они в весьма стеснённых условиях, но зато все те, кто поднимался в табеле о рангах на «Повелителе морей», получали чуть больше жизненного пространства, чем когда были младшими по званию. Это бесконечно удивляло команду, не привыкшую к такому, но они быстро привыкли к хорошему, поэтому удивлялись, когда при встречах в тавернах с другими моряками, узнавали, что они единственные, кто служит в таких хороших условиях. Это служило ещё одним, небезосновательным доводом и предметом гордости, что «Елена» и «Повелитель морей» лучшие в своём роде.