Кровавая ария
Шрифт:
Подойдя к зеркалу, Рика не без удовольствия отметила, что и выглядит она уже лучше. Она смочила ладони водой и придала своим коротким, вьющимся от природы волосам некое подобие причёски, а затем пошла искать коррехидора.
Обнаружился он в библиотеке. Библиотека в резиденции Дубового клана вызывала у чародейки сложное чувство, ведь именно тут произошла её первая встреча с отцом Вила, Дубовым герцогом. Встреча сия стала из-за ряда причин весьма нелицеприятной и завершилась отменным скандалом, во время коего взбешённая чародейка наговорила всякого разного сэру Гевину. Хорошо ещё, что досадный
Вил расположился в отцовском любимом кресле и просматривал газеты, в руках у него был «Вечерний Кленфилд» — та самая газета, на плохонькой, желтоватой бумаге которой печаталась Коко Норита под своим мужским псевдонимом. И то, что младший Окку может прямо сейчас читать её писанину, совершенно не радовало чародейку.
— Вижу, вы в полном порядке, — коррехидор отложил газету, — моя матушка любит говорить, что для женщины красота и здоровье – как двое сестёр-близнецов. При отсутствии одной, страдает и другая.
— Какие новые откровения вышли из-под неутомимого пера нашей бойкой знакомой? – поинтересовалась Рика.
— Не знаю, — пожал плечами Вил, — я проглядывал светскую хронику. Ну как, готовы к ночным приключениям? Или отложим до завтра?
Мысль, что просмотреть ритуал, запечатлённый её соглядатаем под сценой оперного театра, придётся нескоро, показалась чародейке еретической, и она заявила о полнейшей собственной готовности.
— Мне только нужно будет на всякий случай подготовить несколько боевых заклятий, — сказала она.
— Ваша сумка доставлена из дома с величайшим бережением, а достопочтенная госпожа Призм предупреждена, что вы сегодня всю ночь будете заняты на службе в связи архиважным расследованием.
Девушка кивнула. Ей ужасно хотелось есть, но она не знала, как сказать об этом, не уронив своего женского достоинства. Эни Вада настаивала, что благовоспитанная девица никогда в присутствии мужчины не должна даже упоминать столь прозаические вещи, как голод и всё остальное, что хотя бы отдалённо связано с функциями организма. «Иногда можно протянуть, что ты умираешь от жажды, — говаривала подруга, — но вот есть ты не можешь хотеть никогда. Будет лучше, если они (под «они» девушка подразумевала всех мужчин скопом) никогда не увидят, как ты с аппетитом уплетаешь обед. Лучше поесть в своей комнате, а потом прилюдно, словно бы нехотя, отправлять в рот малюсенькие кусочки блюд. Клевать, как райская птичка». И вот в данный момент чародейка ощущала себя скорее голодной волчицей, нежели райской пташкой.
— Какие ингредиенты вам потребуются? – спросил Вилохэд, посчитавший, будто чародейка замолчала, обдумывая будущие заклятия.
— Сначала нужно поглядеть, что есть у меня в саквояже.
— Я, конечно, далёк от магии, — проговорил Вил, вставая, — но убеждён, что колдовать на голодный желудок чародейке строго не рекомендуется. Нас ждёт обед. Да-да, и даже не пытайтесь мне возражать. Доктор Фибс строжайшим образом наказал мне накормить вас обедом, а уж потом все остальные дела.
За столом, сервированным с обычной широтой и разнообразием, принятым в Дубовом клане, чародейка отбросила советы подруги и от души налегла на разные вкусности. Вина не пила, и велела Вилу также обойтись глайсом.
— Заклятие соглядатая, если выпить спиртное,
Фибс, прислуживавший за столом, умильно взирал на кушающую с аппетитом девушку и старался, подложить ей на тарелку добавки. Рика не возражала, магия забирала сил даже больше, чем физические упражнения.
После обеда Рика и Вил уединились в его кабинете, где были приготовлены несколько заготовок для боевых заклятий. Привычный спазм боли, парализация, расщепление (чародейка предполагала встречу с существами из духовного плана, и парализация могла на них не сработать) и, в качестве вишенки на торте – булавка с головкой из жадеита, которая в случае чего должна была помочь сфокусировать магическую неромантическую энергию в тугой луч. Процедура весьма неприятная для колдующего, зато безотказно действенная. За сими полезными занятиями промелькнул весь остаток вечера и начало ночи. После того, как часы пробили половину двенадцатого, Вил велел собираться. Рика заявиша, что им понадобится бутылка белого виноградного вина, непременно кислого.
— Ночь, бутылка белого вина и красивая девушка в моём магомобиле, — вскинул бровь Вил, — прогулка становится многообещающей. Только оперный театр в ней лишний. Может, проще остаться у меня со всеми этими компонентами?
— Не обольщайтесь, — вспыхнула чародейка, — вино мне нужно для соглядатая. Надеюсь, в резиденции Дубового клана найдётся подходящее вино?
Вино, естественно, нашлось. Если камердинер и удивился, то не подал виду, он невозмутимо обернул бутылку белоснежным полотенцем и поместил в корзину с крышкой. Однако, горлышко с пробкой предательски высовывалось оттуда. Чародейка потребовала добавить бокалы.
Ночью Королевский оперный театр нависал над улицей тёмной, мрачной громадой из серого камня. Все магические огни, освещавшие афиши, стоянку, лестницу и фасад были уже погашены, светилась лишь скромненькая табличка с надписью «Вход». К ней коррехидор подошёл уверенным шагом и повернул ручку звонка. Видимо в этот самый момент где-то внутри звук дверного звонка распался разномастным эхом по пустому зданию, но снаружи ничего слышно не было. Вил позвонил второй раз, уже более требовательно и долго.
— Вы полагаете, нам откроют? – чародейка скептически поглядела на тяжёлую дверь.
— Уверен. Ночной сторож в театре просто обязан быть. Ещё покойный отец короля Элиаса издал специальный эдикт по поводу ночных сторожей. Сие требование добавило рабочих мест и способствовало значительному сокращению ночных краж в Кленфилде. Если только окажется, что в Королевском оперном экономят на ночных сторожах, завтра же пошлю им предписание и выпишу такой штраф в пользу Кленовой короны, что мало не покажется.
Однако ж угрозе коррехидора не суждено было претвориться в жизнь, дверь приоткрылась ровнёхонько на ширину дверной цепочки, и наружу высунулась мужская крепкая рука с магическим фонарём.
— Чего надо? – без дружелюбия поинтересовался обладатель руки и фонаря – рослый детина простоватой деревенской наружности с сонно моргающими глазами.
— Полковник Вилохэд Окку, младший сын Дубового клана, — представился Вил и, показав кленовый лист амулета, добавил, — Верховный коррехидор Кленфилда.