Кровавая пыль дорог
Шрифт:
– Сжалься, благородный Газван ибн Джабаль. Я только и живу продажей этих мечей, но как только будет готов следующий меч, я его подарю тебе.
– И когда он будет готов?
Барух вспомнил про заказ кадия и покрылся холодным потом:
– Я думаю, что через месяц меч будет готов.
– Хитришь, Барух. Я тебе даю десять дней. Через десять дней ты принесёшь мне меч. На нём должно быть выгравировано: «Во имя Бога, благого и милосердного!» А если меча не будет, то я заберу у тебя сакалиба. Ну а тебя, – здесь эмир усмехнулся, – я щедро награжу. У Ясира аль-Кабира от старости умер в гареме евнух. Я думаю, что твоя кандидатура подойдёт. Ты будешь очень счастлив. Ты будешь лицезреть жён самого Ясира аль-Кабира. Согласись, ведь не каждому дано видеть жён великого эмира?
От такой милости Барух побледнел лицом и неожиданно замочил свои шаровары.
– Смилуйся, о милостивый Газван ибн Джабаль…
Газван ибн Джабаль надменно усмехнулся, повернул коня и напоследок повторил:
– Через десять дней и на мече должно быть «Во имя Бога, благого и милосердного!»
– Воистину не знаешь, что лучше: дружба и покровительство власть держащих или держаться от них подальше, – пробормотал себе под нос Барух, провожая взглядом свиту Газвана ибн Джабаля. – И что же делать? Хотя одну мысль он мне подбросил.
Барух зашел в дом, поменял штаны, захватил двоих вооружённых слуг и направился к кузнице.
Станята заметил Баруха с крыши и вбежал в кузню:
– Он идёт и не один…
Людота быстро спрятал кинжалы, а Деян результаты своей работы, и оба достали заготовки для изготовления следующего меча.
Барух почти никогда не заходил в кузницу, но в этот раз зашёл. Слуги молча стояли за спиной хозяина. Людота и Деян выжидательно на него смотрели, а из-за спины Деяна выглядывал Станята.
– Мне надо, чтобы один меч был сделан через восемь дней, и на нём была надпись «Во имя Бога, благого и милосердного!», а второй меч должен быть сделан через четырнадцать дней, и на нем была надпись «Нет бога, кроме Аллаха, Мухаммед – посланник Аллаха».
– Это невозможно, ведь ты знаешь, что меч можно сделать… – Начал Людота.
– Я не договорил, – прервал его Барух. – Если мечи не будут готовы в назначенный срок, то вот его, – он кивнул в сторону Станяты, – я продам в гарем одного из эмиров, и его там сделают евнухом. А может еще и тебя, – он перевёл взгляд на Деяна.
Людота с нарастающей яростью начал вставать. Барух властно взглянул на него и повторил:
– Я сказал через восемь и четырнадцать. Если сделаете, то ваш долг будет не восемьдесят, а семьдесят мечей.
Барух повернулся и вышел из кузницы. По дороге в дом он подумал: «А после этого, если не будут делать мечи, закую в колодки. К тому времени у меня будет достаточно денег, чтобы опять начать торговать».
– Ну что будем делать? – Спросил Деян после ухода Баруха.
– Придётся отдать тот меч, о котором он не знает. Через три дня он будет готов, и ты дня за два нанесёшь надпись. А другой меч будет готов дней через десять. Так что успеем. Но я думаю, что теперь он нас будет заставлять работать в таком режиме. Ты прав, Деян, надо готовиться к побегу, а для этого надо подкопить денег. Ты что делаешь из монет, Деян?
– Браслет для Зайнаб.
Людота понимающе кивнул головой:
– А как же возвращение домой?..
– А мы её с собой возьмём.
– И она согласиться поехать на чужбину?
– Не знаю. А что здесь её ждёт? Такая же рабыня, как и мы.
Все опять занялись делом, от которого их оторвал приход Баруха: Людота полировал лезвия кинжалов, а Деян делал свой браслет. Чем больше полировал свой кинжал Людота, тем чаще он поглядывал на лезвие, и тем удивлённее становилось у него лицо.
– Смотри, Деян.
Деян и Станята подошли к Людоте и склонились над кинжалом. На лезвии кинжала пряди волокон металла сплелись так, что на темно-буром с золотистым отливом фоне очерчивали контуры человека. Этот человек как бы стремился навстречу ветру, руки этого человека были откинуты назад и напоминали крылья. Волосы тоже развивались, и казалось, что человек летит против ветра на фоне заката.
– На Русаву похожа, – заметил Станята.
– И правда! – удивился Деян.
Людота ничего не сказал. Он просто поцеловал клинок и прижал его к груди.
– Братко, я сделаю для него ножны и отделаю их серебром.
– Хорошо, Деян.
И опять побежал день за днём. Особенно быстро они бегут, когда весь день занят работой. Как обычно Людота и Деян ковали мечи и втайне от Баруха различные изделия на продажу, которые было очень трудно делать из-за ограниченного количества металла, и им приходилось как-то изощряться. Поэтому изделий на продажу было немного, но они были высокого качества, и их быстро скупали перекупщики, с которыми Деян наладил контакт. Деньги от продажи опять шли на покупку продуктов, и часть их откладывалась, чтобы обеспечить возвращение домой. С Зайнаб Деян после этого виделся всего раза два: то он был занят, то она не могла прийти. По вечерам Людота полировал мечи и кинжалы, а Деян доделывал свой браслет.
Уже как-то сложилось, что перед тем как ложиться спать Станята просил показать Русаву. Людота доставал спрятанный кинжал, и все смотрели на его лезвие, и каждый в это время вспоминал что-то своё.
На втором кинжале узор из сплошных изогнутых линий, сплетавшихся в пряди, не образовывал никаких изображений, и его решили продать. Покупателя на кинжал обещался найти Деян в следующее посещение базара.
Всегда всё когда-то заканчивается, вот и наступил тот день, когда Деян закончил делать браслет.
– Братко, посмотри, – Деян положил на стол готовый браслет.
Браслет был изготовлен из серебряных пластин, скреплённых между собой. Людота взял его в руки, повертел и спросил:
– У Зайнаб такая маленькая ладонь? Этот браслет только разве вот Станята оденет.
Деян улыбнулся и забрал у Людоты браслет:
– Вот смотри, видишь на этом звене какой орнамент? Вот на это звено и дави вот так, – Деян надавил на звено браслета, и браслет открылся, и теперь его можно было надеть на руку и Людоте.