Кровавая весна 91-го
Шрифт:
— Только один, — криво усмехнулся Андрей. — Родоки Лесина и Георгадзе дружат?
— На людях даже сторонятся друг друга, — улыбнулся Саша. — И общаются через губу. Брательник говорит — туфта всё это. Они ещё с брежневских времен повязаны, Лесин всегда Бадри Андросовича поддерживал, разные вопросы решал, а тот ему отстёгивал.
— Информированный у тебя брательник. Всё остальное о бандитах и Георгадзе он тебе тоже рассказал?
— Он, но не мне. Вернее не совсем мне, — чуть смутился Александр. — Заходит к нам часто, с родоками общается, он же кооператор, варится в этой среде, вот и проскальзывает информация.
—
— У неё батя в торговом флоте работает. По разным странам плавает, раньше аккуратно шмотки перепродавал, технику и ещё так по мелочи, чтобы не спалиться, сейчас не знаю.
Когда подошли к школе Максимов уже имел некоторое представление о своих одноклассниках и их родителях. Русин оказался настоящим кладезем полезной информации. Интересный класс получается — сборная солянка. Мажоры в лице Георгадзе и Лесина присутствуют, детишки мелких гешефтмахеров — вроде Лены Колокольцевой и Инги Аус –тоже, и рабочий класс в наличии в лице безнадежно влюбленного в блондинку рыжего Олега Ляховского и Томы Пичугиной, девчонки, рассказавшей математичке об избиении Воронова. Последняя, по словам всезнающего Русина, сохла по Андрею и периодически крутилась рядом.
Первым уроком была история. У одиннадцатого «А» предмет вела директриса — Мария Алексеевна. Когда Максимов и Русин зашли в класс, она уже сидела за столом и что-то деловито отмечала в классном журнале.
Как только прозвенел звонок директриса встала. Прошлась от двери до парты, окинула взглядом замерших учеников.
— Сегодня у нас необычный урок, — после небольшой паузы веско произнесла она. — Кто скажет, что от вас требовалось подготовить?
Татьяна подняла руку.
— Ивченко, я тебя слушаю, — поощрительно кивнула Мария Алексеевна.
— Вы сказали, рассмотреть причины Октябрьской революции и разобраться, можно ли было её избежать, — послушно отрапортовала девушка.
— Правильно, — согласилась директор. — Этот материал мы уже прошли. Но очень важно качественно подойти к теме, не ограничиваться цитированием официальной версии, а думать самому. У нас сейчас гласность и на общество обрушилась целая лавина разной исторической информации. Историю пытаются переписать. Очень часто используя не на фактв, а на домыслы, а иногда явные фальсификации. Я хочу, чтобы вы научились мыслить нестандартно, самостоятельно разбираться в потоках информации, делать объективные выводы в наше непростое время. Поэтому решила провести небольшой эксперимент. Этот урок будет у нас своеобразным диалогом и обсуждением материала. После выступления докладчика, можно спорить, доказывать свою точку зрения, главное аргументировано — логично и с опорой на реальные исторические факты.
— Разрешите мне начать, — попросила Татьяна, чуть покраснела и смущенно добавила:
— Я весь вечер готовилась.
— Хорошо, — Мария Алексеевна величественно кивнула. — Выходи к доске.
Таня подхватила листы бумаги, закрепленные скрепкой, быстрым шагом вышла, стала рядом с учительским столом и начала громко зачитывать текст доклада.
Тема Максимову была известна и досконально изучена. В свое время, отдыхая с командой после очередных выборов, он поучаствовал в бурной дискуссии на тему Октябрьской революции и подробно разобрал ситуацию и глупые действия властей, приведших страну к гражданской войне и смене строя с точки зрения политтехнолога.
— Великая Октябрьская
Андрей иронично усмехнулся, что сразу было замечено бдительной Марией Алексеевной. Она жестом руки остановила Ивченко:
— Пока хватит. Таня, ты просто повторяешь то, что написано в учебнике. Я просила дать собственный свежий взгляд на события Октябрьской революции, возможно под иным углом, но опирающийся на достоверные исторические события и факты и сделать свои выводы.
— Но я действительно так считаю, — обескуражено промямлила покрасневшая Ивченко.
— Мы ещё вернемся к этому позже, — пообещала директриса и повернулась к Максимову:
— Воронов, встань.
Андрей нехотя поднялся.
— Скажи, пожалуйста, почему ты улыбался, когда Татьяна читала свой реферат? Тебя что-то рассмешило? Или ты считаешь, что Владимир Ильич Ленин неправильно сформулировал принципы создания революционной ситуации? — глянула из-под очков Мария Алексеевна.
«Сказать или отморозиться? Авторитет в классе завоевывать надо, а первое правило стать интересным — привлечь внимание. Плюс сейчас уже девяносто первый, конец перестройки, плюрализм шагает по стране, в отличие от начала восьмидесятых. Пожалуй, рискну», — решил Максимов.
— Воронов, я жду ответа, — напомнила директор.
— Владимир Ильич сказал всё правильно. А улыбался я потому, что вывод Ивченко сделала всё-таки неверный. Революции можно было избежать. Главное, действовать грамотно и гасить возникающий кризис в зародыше.
— Это как же? — прищурилась Мария Алексеевна. — Ивченко, садись на место, а ты, Воронов, иди к доске, расскажешь свои соображения.
Красная от злости Татьяна недовольно поджала губы и, задрав носик, с гордым видом прошествовала мимо Максимова.
Оказавшись у доски, Андрей уточнил:
— Мария Алексеевна, можно мне нарисовать несколько схем для наглядности?
— Конечно, Воронов, нам будет интересно, — царственно кивнула директор.
— Итак, сначала небольшое предисловие. У американцев существует термин «паблик рилейшнз». Это огромный пласт разнообразных политических и маркетинговых стратегий, используемых для увеличения популярности товаров и публичных персон, а в различных кризисных ситуациях. Самый точный перевод этого термина — «связи с общественностью».
— Что такое маркетинг? — с интересом уточнила Мария Алексеевна.
— Технологии, направленные на увеличение продаж товаров и услуг, к нашей теме они напрямую не относятся, — пояснил Максимов. — Я привел их, как пример того, что «связи с общественностью» достаточно широкое понятие. Нас в нём интересуют только каналы коммуникации между обществом и конкретным политиком либо руководителем, способные увеличить положительное восприятие или, наоборот, пригасить негатив в отношении конкретной персоны. Так вот, с начала восшествия на престол Николая Второго, было несколько критических точек отчета, запустивших все последующие события: отставку царя, Октябрьскую революцию и гражданскую войну. Если бы их грамотно купировали, никакой революции не было бы.