Кровавая ярость
Шрифт:
Было странно и очень приятно говорить это. И он, казалось, искушал судьбу. У него возникло ощущение, что за последние пару ночей он словно оттаял вместе с Ново, но он не обольщался. Она все еще не доверяла ему, хотя это и не удивительно. Они вместе не так давно.
Технически они пока не вместе.
— Я рада за тебя, — сказала Ромина. — И в этом случае, нам действительно надо что-то с этим делать.
— Они не могут нас заставить.
— Если твой отец примет платеж, мой будет ожидать, что за ним последуешь ты.
Он нахмурился.
— Прости…
— Твой отец установил цену, и, если я правильно понимаю, мой отец согласился заплатить. Поэтому, если деньги переходят из рук в руки, дело сделано. Это Древнее Право.
Его продали? Как скотину?
Пэйтон пропустил пальцы сквозь мокрые волосы и был настолько ошеломлен, что не мог думать.
— Черт возьми, теперь я знаю, как чувствуют себя женщины, — пробормотал он.
— Мне очень жаль. И у меня было ощущение, что ты не в курсе. Я думаю, они могут попытаться заставить Короля подписать все без какой-либо церемонии. В этом случае вряд ли мы сможем что-то изменить. Слово Рофа, сына Рофа, — закон. Тогда нам придется пожениться.
— Вот хрень…
Послышались помехи, и голос Ромины стал глухим.
— Мне пора. Ты должен это остановить. Ты работаешь на Братство. Так или иначе, ты в состоянии добраться до Короля. Я не хочу этого для тебя.
— Или себя.
— О себе я не волнуюсь.
Когда звонок прервался, он проиграл в голове разговор, гадая, чего он мог не знать. Финансовые дела своей семьи — да. Только одно «но». Вокруг столько всего происходило, и отец не выглядел обеспокоенным. Установленная цена была, без сомнения, просто способом отыграть неудачную инвестицию в первого наследника.
— Пэйтон?
При звуке голоса Ново в своей спальне он развернулся. Черт, ему нужно позаботиться об этом. Немедленно. И также он должен рассказать своей девушке, что происходит.
— Я здесь, — сказал он. — Послушай, я должен…
Когда Ново вошла через дверь ванной комнаты, он сразу понял, что стряслось нечто серьезное. И затем он увидел слезы у нее на глазах.
— Ново? Что происходит?
Устремившись вперед, он сжал ее в объятиях. Ее сотрясали жуткие рыдания, все тело дрожало, и он потянул Ново глубже в ванную комнату и закрыл дверь, чтобы никто не услышал ради ее же собственного уединения.
— Ново… — Пэйтон склонил голову и погладил ее по спине. — Ново, любовь моя… что случилось?
В конце концов, Ново вздрогнула и отстранилась от него.
Она начала ходила кругами, держа руки сцепленными на животе, и она сгорбилась, словно была в агонии.
Потом остановилась и посмотрела на него глазами, наполненными болью до самых краев так, что было невыносимо смотреть в них.
— Я потеряла своего ребенка, — Когда Ново заговорила, эмоции снова накрыли ее, и она всхлипнула. — Это была маленькая девочка. Я держала ее в ладонях… после того, как потеряла ее…
Глава 38
Ново думала, что она — кремень. Что она просто ушла из этого паба, от Оскара и всего прошлого дерьма в ее голове. И в подтверждение подобной уверенности
Она даже немного посмеялась, поскольку у нее получилось прокрасться мимо дворецкого, которого Пэйтон так ненавидел.
Но в длинном коридоре, по пути в его комнату выяснилось, что она зацепилась о метафорический каблук тканью некой внутренней одежды, плетение швов ослабло, и к тому моменту, как она добралась до спальни Пэйтона, она была абсолютно голой.
И когда Пэйтон посмотрел на нее, а она вдохнула его запах… плотину снесло подчистую. Поэтому она поделилась с ним правдой, своим секретом, рассказала ему то, о чем никому не рассказывала.
Видя потрясение и ужас на его лице, ей захотеть сбежать.
— Прости, — пробормотала она. — Я не должна была приходить…
В панике она развернулась, готовясь к побегу, но Пэйтон рванул вперед и загородил своим телом выход.
— Расскажи мне, — сказал он. — Расскажи, что случилось. О, Боже… Ново… Я даже подумать не мог…
Она очень долго качала головой, слезы катились по щекам, приземляясь полукругом у ее ног.
— Никто не знает. Никто не знал… — Она хлюпнула носом и вздрогнула, когда образы вернулись… вместе, Господь Всемогущий, с воспоминаниями о старом, сыром, холодном доме. — Я никому не рассказывала.
— Оскар, — сказал Пэйтон мертвым голосом. — Это был Оскар.
Она кивнула.
— Он оставил меня сразу после жажды. Я думала, что мы были осторожны, но, очевидно… прошло три недели, кровотечения не было, а потом я узнала. Я сохранила все в тайне. Уехала из дома своей семьи, сказала родителям, что мне нужно пространство… они до последнего не знали, что натворила Софи. Что Оскар ушел к ней.
— Вот. Возьми.
Ново уставилась на то, что он протянул ей, не понимая, что это… а, коробка с «Клинексами». Она вытянула несколько салфеток, а остальные спрятала под руку.
Она шумно высморкалась.
— Прошло восемь месяцев, когда начались боли. Примерно спустя две недели я была в съемном доме… У меня началось кровотечение и… — Она снова высморкалась и прижала салфетку к глазам, когда боль вернулась. — Я потеряла ребенка. Она вышла из меня… девочка была такой крошечной, такой идеальной. Моя дочка…
Образ ребенка был высечен в ее разуме, как глубокий овраг, никогда не теряющий контуров, независимо от того, сколько раз она вспоминала об этом или сколько лет прошло.
Внезапно Ново почувствовала тепло вокруг себя, чье-то тело рядом с собой.
Пэйтон.
Она снова всхлипнула и прижалась к нему, сжимая в кулаках мягкую ткань его халата, повиснув на нем.
— Я рядом… — сказал он. — Я с тобой.
— Я не сказала ему. Он догадался, что я была беременна… но я не рассказывала ему, что случилось… — Внезапно она подняла глаза. — Он позвонил мне сегодня вечером и попросил о встрече. Хотел… поговорить о Софи. Он думал, что я сделала аборт.