Кровавая жертва Молоху

Ларссон Оса

– Прости, – проговорил он. – Ты испугался меня? Я знаю, что у меня страшноватый вид.

Мальчик перестал кричать.

– Я буду стоять тут, снаружи, – продолжил Кристер. – Ты меня слышишь?

Ответа не последовало.

– Могу рассказать тебе, почему я так выгляжу. Когда я был маленьким, мой дом загорелся. Я вернулся из школы и увидел, что в нашем доме пожар. Мама была в доме. Я кинулся внутрь, потому что знал, что она лежит там и спит. Тогда я и получил сильные ожоги. Поэтому у меня теперь нет ни ушей, ни волос, ни носа

и кожа такая странная. Но внутри я добрый. К тому же я полицейский и искал тебя вместе со своей овчаркой Тинтин, потому что мы волновались за тебя. Ты боишься собак?

Молчание.

– Если ты не боишься, то, может быть, Тинтин зайдет и познакомится с тобой? Хочешь?

Снова никакого ответа.

– Может быть, ты киваешь или качаешь головой, но я об этом не знаю, потому что не вижу тебя. Как ты думаешь, ты мог бы поговорить со мной?

– Да.

Голос прозвучал совсем жалобно.

– Это значит, что Тинтин может войти к тебе?

– Да.

Кристер пустил Тинтин, которая проскользнула в домик, но тут же вернулась.

«Чертова собака! – выругался он про себя. – Могла бы остаться с ним внутри!»

– Ой, как быстро она вернулась! – продолжил Кристер. – Ты успел ее погладить?

– Нет.

– Видишь ли, она из тех собак, которых интересует только их хозяин. А это я. Но я знаю другую собаку, она бы точно тебе понравилась. Ее зовут Вера.

– Я ее знаю. Она иногда приходит к нам с бабушкой в гости, и тогда бабушка жарит блинчики, а когда Вера поест с нами блинчиков, она уходит домой. Это собака Сиввинга.

– Сиввинг и вправду иногда ухаживает за ней, но на самом деле это собака Ребекки. Ты знаешь, кто такая Ребекка? Нет? Но… я тоже иногда за ней ухаживаю.

Кристер усмехнулся.

– Я имею в виду Веру.

– Ты можешь зайти, если хочешь. Я тебя не боюсь.

– Тогда я захожу. Вот так. Ой, как тут стало тесно. Тинтин, тебе придется подвинуться. Молодец, умная девочка. Знаешь, она выследила тебя от самого дома и теперь очень гордится собой.

– У нее такой мягкий язык. У нас тоже раньше была собака.

В домике пахло плесенью. Пора отсюда выбираться.

– Послушай, тебе не холодно? У тебя нет ни носков, ни ботинок. Ты прибежал сюда босиком?

У мальчика сделалось очень серьезное выражение лица. Он коротко кивнул в ответ. Не сводя глаз с мягких ушей собаки, он пытался погладить ее.

– Было бы хорошо, если бы ты мог потом обо всем рассказать. Но сейчас я хотел бы отнести тебя в свою машину. Она припаркована у вашего дома. Я хочу, чтобы ты оделся. Там Сиввинг. Его ты знаешь.

– А можно мне поиграть с Верой?

– Конечно, если хочешь.

«Хотя она не очень-то любит играть, – подумал Кристер. – Лучше бы у меня был лабрадор. Такой глупый и радостный пес, который послушно подставляет спину, когда дети хотят на нем покататься».

Он надел на мальчика свою куртку и свои носки. Маркус отвечал на вопросы, но избегал смотреть в глаза полицейского.

Кристеру нечасто доводилось прикасаться к другому человеку. Он задумался об этом, когда поднял ребенка на руки и понес обратно через лес, мимо рябин, через участок к фасаду дома. Совсем скоро маленькое тельце начало дрожать – от того, что к нему вернулось тепло. Мальчик обхватил Кристера ручками за шею, он был совсем не тяжелый, его дыхание согревало щеку полицейского, позвонки проступали под кожей.

Кристер сдержал порыв крепче прижать его к себе, как сделал бы взволнованный отец.

«Прекрати, – сказал он сам себе. – Это просто работа».

При виде них Сиввинг выбрался из машины, проговорил «слава богу» и чуть не расплакался от облегчения. Ребекка стояла тут же, она улыбнулась ему и посмотрела прямо в глаза. Кристеру и самому хотелось плакать, хотя он не понимал почему – наверное, от радости, что Маркуса нашли живым.

– А что стало с твоей мамой, когда ваш дом сгорел? – прошептал мальчик ему на ухо, пока Ребекка бегала в дом за одеждой и обувью.

Кристер на секунду заколебался.

– Она погибла, – проговорил он.

– А вот и Вера.

Мальчик указал пальчиком на опушку леса, откуда к ним бежала Вера.

– Мне пришлось ее ненадолго выпустить, – объяснила Ребекка.

Вера подбежала к Кристеру. Только тут он заметил, что она что-то держит в пасти.

– Что это? – спросил он.

А затем расхохотался. Но тут же взял себя в руки. Стоять и хохотать, когда бабушка Маркуса…

– Что такое? – спросила Ребекка.

– Да все Вера. Она нашла мою табакерку, которую я выбросил в лес.

«Однако табачок мне сейчас остро необходим, – подумал Кристер. – Но это будет в самый последний раз».

Инспектор криминальной полиции Анна-Мария Мелла стояла в спальне Суль-Бритт Ууситало вместе с прокурором Ребеккой Мартинссон и коллегами Томми Рантакюрё, Фредом Ульссоном и Свен-Эриком Стольнакке. Вокруг участка уже было поставлено полицейское заграждение.

– Скоро сюда нахлынут жители деревеньки, – вздохнул Свен-Эрик. – А минут через десять, максимум через пятнадцать появятся местные газетчики. За ними – вечерние газеты. Они пошлют сюда своих корреспондентов, находящихся неподалеку, это не займет много времени. И уже через час об убийстве можно будет прочесть в Интернете.

– Знаю, – проговорила Анна-Мария. – Пусть Кристер заберет отсюда мальчика. Хорошо, если он пока о нем позаботится.

«Потом Кристер будет присутствовать на допросах, – подумала Анна-Мария. – Чтобы мальчик чувствовал себя увереннее».

– Ты возьмешь это на себя? – спросил Стольнакке. – Я имею в виду – разговор с мальчуганом?

– Если никто из вас не хочет…

Коллеги дружно покачали головами.

– Ведь не может быть, чтобы это сделал мальчишка? – вымолвил Томми Рантакюрё. – Такое случается только… где-то там, далеко.