Кровавое дело
Шрифт:
— Так, значит, мои предположения справедливы!
Сесиль открыла чемоданчик и осмотрела лежавшие в нем вещи.
— Все это принадлежало моему несчастному отцу, — сказала она. — Я сама метила его белье.
— Так ни малейшего сомнения не остается больше! Я вас пригласил сегодня, чтобы показать эти предметы. Теперь следствие быстро пойдет вперед.
— Когда вы позволите мне похоронить отца?
— Как только убийца будет приведен к трупу жертвы.
— А скоро?
— Да, скоро.
— Не только покровителя, сударь, но моего лучшего друга! — воскликнула с жаром дочь Жака Бернье. — Сколько доброты ко мне, забот и преданности!
— Вы можете прибавить: сколько любви! — произнес, улыбаясь, господин де Жеврэ.
Сесиль скромно опустила глазки.
— Зато, сударь, я посвящу ему всю мою жизнь. Если бы нужно было пролить за него мою кровь до последней капли, я ни на минуту не поколебалась бы.
— Такие чувства делают вам честь. На сегодня наш разговор окончен, но завтра мне необходимо ваше присутствие.
— В котором часу я должна прийти?
— Ровно в одиннадцать.
Пароли ждал возвращения Сесиль с большим нетерпением. Войдя в лечебницу, она прошла прямо в кабинет директора.
— В чем дело, дорогая? — спросил он.
— Нашли убийцу моего отца.
Итальянец вздрогнул.
— Нашли убийцу, — повторил Пароли, чувствуя, как мурашки забегали по коже.
— Да… его арестовали.
Пароли вздохнул с облегчением: опасность миновала.
— Негодяй арестован вместе со своей сообщницей, — продолжала Сесиль.
— Какой сообщницей?
— Анжель Бернье.
Итальянец разыграл удивление.
— Арестована? — воскликнул он. — Анжель Бернье, ваша сестра?
— Ах, не называйте так это чудовище!
— Против нее есть улики?
— Да, несомненные. На ее квартире нашли мою записную книжку, а у убийцы отыскали чемодан отца.
Итальянец сильно изумился, но не подал виду.
— Как фамилия убийцы?
— Оскар Риго.
— Оскар Риго, — повторил Пароли и вдруг вспомнил, что человек, покупавший с ним нож в Марселе, с гордостью назвал себя Оскаром Риго. По какой странной случайности этот человек стал обладателем чемодана Жака Бернье?
— Не знаете ли вы, признался ли он в совершении преступления?
— Не знаю, господин де Жеврэ ничего не сказал, но я могу его спросить, если это вас интересует.
— Вы скоро увидите его опять?
— Завтра, в одиннадцать часов.
— Вот и прекрасно! Я вас провожу и пройду к мировому судье, который просит меня явиться в половине двенадцатого.
День
— Ну, что?
— Не думаю, чтобы вы очень удивились моим новостям. Вы мастерски нанесли удар, подбросив записную книжку в комнату хозяйки лавки, вы, вероятно, предвидели, чем это кончится.
— А, ты понял? — сказал, улыбаясь, Анджело.
— Чтобы понять, не надо быть изобретателем пороха! Да, я понял и нашел все очень хитро задуманным.
— Я знаю, что она арестована утром.
— Лавку заперли, и люди правосудия — или несправедливости, назовите, как хотите, — взяли с собой ключ.
Пароли подскочил.
— Унесли ключ?
— Точно так.
— А девушка?
— Ее выпроводили за дверь.
— Исчезла! — воскликнул гневно итальянец.
— Ее увела к себе старая служанка.
— Где она живет?
— На улице Дам, рядом с лавкой. Теперь вы знаете ровно столько, сколько знаю я сам. Предоставляю вам действовать.
При последних словах оружейник исподтишка взглянул на Анджело, который встал и ходил большими шагами, с видимым волнением. Через две-три минуты он замедлил шаг, а затем остановился перед неподвижным Луиджи и сказал:
— Я вполне доверяю тебе.
— Per Bacco! Можете положиться на меня. Правда, вы мне заплатили, но я бы отказался служить только ради денег, если бы не горел желанием выразить вам мою признательность. Я люблю монеты в сто су, потому что без них нельзя обойтись, но если у меня есть в кармане двадцать франков, я плюю на все.
— Хочешь служить мне лично?
— Если в качестве лакея, то это не для меня: я дорожу своей независимостью.
— Нет, не лакеем.
— Так какую же должность вы мне предназначаете?
— Ты будешь находиться около меня без всякого определенного занятия.
— Понимаю — человек на все руки, исполнитель ваших высоких и низких замыслов.
— Согласен?
— Черт побери! Вы слишком скоро ждете ответа — это дело требует размышления. Не зная цели, к которой вы стремитесь, я почти угадываю ее. Необходимо расчистить вам дорогу, а это опасно.
— Может быть, для дураков, но никак не для такого силача и ловкача, как ты.
Эта похвала очень понравилась тщеславному Луиджи.
— Вы производите на меня такое действие, как Мефистофель на Фауста, — воскликнул со смехом оружейник. — Вы меня обольщаете и подчиняете своей воле! Это просто магнетизм, черт возьми! Я чувствую, что, сколько бы ни принуждал себя, ответить «нет» буду не в силах. Я согласен. Я ваш, приказывайте!
Пароли понизил голос:
— Одна особа должна исчезнуть.