Кровавое королевство

МакЭвой Дж. Дж.

Я открыл рот, чтобы заговорить, сказать, что не хотел быть первым, что он был неправ, но снова все мои слова подвели меня. Он изложил все идеально, как будто ждал годами, чтобы сказать… Может быть, так оно и было.

— Нам понадобится что-нибудь покрепче воды, если мы собираемся вести этот разговор. — Он встал и порылся в шкафчиках, пока не нашел кухонное вино. — Достаточно хорошо?

— Достаточно хорошо. — Я кивнул, допивая воду и протягивая свою чашку.

— Один бокал для тебя, бутылка для меня. — Он ухмыльнулся, прежде чем сделать глоток. Тот факт, что он все

еще мог искренне улыбаться…

— Я не уверен, был ли я когда-нибудь горд, — прошептал я, уставившись на красное вино, похожее на кровь в кубке. — Тем не менее, я был благодарен.

— Благодарен?

— Да. — Это была правда. — Я думал об этом миллион раз. Ты мог бы попросить поддержки у дедушки. Будь Шеймус на твоей стороне, ты бы получил поддержку ирландцев. У тебя была жена-ирландка, право по рождению, способности… Они могли бы последовать за тобой. Если бы они это сделали, Оливия никогда бы не стала жадной; она была бы счастлива стать следующей главой дома, и все было бы кончено. В тот момент, когда отца не стало, ты мог бы с легкостью убить меня.

— Ха. — Он выпил.

— Скажи «ха», еще раз…

— Вот причина, по которой я никогда не смог бы стать лидером. Мой разум работает не так. Ты миллион раз думал о том, как я мог бы стать Ceann na Conairte. Простой союз здесь, убийство твоего брата там. Ничего особенного. Ты думал об этом, вероятно, тоже с легкостью. Тем временем, я просто пытаюсь сохранить себе жизнь и не опозорить нашу семью. Я парень, которому показывают на цель, и он стреляет. Нельзя быть управленцем и Ceann na Conairte одновременно.

Он сказал это так, словно все было предельно ясно.

— У тебя должно было быть все это, Нил. Титул, власть, все; как я мог не думать, что ты этого хочешь?

— Мы разные. Все, чего я когда-либо хотел, — это безопасность моей семьи. Немного уважения и жить в большей роскоши, чем я когда-либо мог пожелать…У меня все это есть. Зачем больше? Видишь, ты так не думаешь, ты думаешь, что я смогу завладеть миром, если просто избавлюсь от нескольких тел. Я не могу объяснить тебе, почему я такой. Я такой. Вот и все. Мы павлин и ворон.

— Так что же мне делать, если у меня два одинаковых сына? Что мне делать, если Уайатт и Итан естественным образом не разобрались, как мы?

Он пожал плечами.

— У тебя есть два варианта: молиться, чтобы ты умрешь до того, как они решат убить друг друга, или сделать так, чтобы им было трудно жить друг без друга, пока ты все еще жив.

Легче сказать, чем сделать.

ГЛАВА 12

«Я поддерживаю себя любовью к семье».

— Майя Анжелу

КОРА

Когда мой водитель открыл мне дверь, самым последним человеком, которого я ожидала увидеть стоящим перед больницей «Мэри Уэст» с тюльпаном в руке, был Деклан, одетый в джинсы, темно-синюю рубашку и кожаную куртку.

— Что ты здесь делаешь?

Он протянул мне желто-красный тюльпан, а другой рукой заправил мои волосы за уши.

— Я знаю, — заявил он.

— Ты знаешь? — Что?

— Кора, я люблю тебя. —

Улыбка, которую он пытался выдавить, медленно сползла с его губ. — Я люблю тебя больше, чем я думал, что это в человеческих силах кого-либо любить, вот почему, когда я понял, что ты что-то скрываешь от меня, я был обижен и смущен… Но я понял, что ты тоже любишь меня. Вот почему ты не сказала мне, что твой рак вернулся… и все в порядке. Я понимаю. Я бы хотел, чтобы ты сказала, но я понимаю, почему ты этого не сделала. Однако это не меняет того факта, что я знаю, и это ничего не меняет, за исключением того факта, что я собираюсь быть прямо рядом с тобой. Мы с тобой будем бороться с ним и победим, точно так же, как делали это в прошлом.

Я уставилась на него в изумлении… и я была уверена, что снова влюбилась в него. Я понятия не имела, чем заслужила его, но я бы сделала это снова. Я бы сделала для него все, что угодно.

Протянув руку, я положила ладонь на его щеку.

— Прости…

— Кора, все в порядке…

— Прости, потому что, — снова повторила я, прерывая его. — Я заставила тебя волноваться, когда у меня нет рака.

Он собирался что-то сказать, когда замер, его брови сошлись в замешательстве, когда он уставился на меня.

— Что?

— У меня нет рака, как и в прошлом и позапрошлом годах. Я здорова и у меня нет рака, — повторила я.

— Подожди, но Эвелин сказала, что звонили из больницы, что ты завтра начинаешь химиотерапию, и сегодня ты здесь для анализа крови…

— Не я, моя двоюродная сестра. — Я не хотела говорить ему, потому что не хотела когда-либо снова говорить с ним об Имани, не после того ада, через который она заставила всех нас пройти. — У нее рак. Я плачу за лечение и выступаю в роли ее контактного лица в чрезвычайных ситуациях. Она звонит мне неделями, и, честно говоря, это сводит меня с ума. Я вроде как надеялась, что помогу ей стать лучше, и она просто примет это, не вороша прошлое. Вот почему я пришла сегодня.

Он обнял меня и глубоко вздохнул.

— Спасибо, блядь, Иисусу, гребаному Христу.

Он смеялся так сильно, что я затряслась вместе с ним, обхватив руками его грудь.

— Я могу оставить тюльпан себе?

— Ты можешь получить все, что захочешь… — Он слегка отстранился. — При условии, что ты пообещаешь никогда больше не хранить от меня секретов.

Я вытянула свой мизинец.

— Я обещаю никогда больше не хранить больших секретов от моего дьявольски красивого мужа, но оставляю за собой право иметь маленькие секреты здесь и там для его же блага.

Его бровь приподнялась, и он ухмыльнулся, сцепив свой мизинец с моим.

— Я смогу с этим жить.

— Ты пойдешь со мной? Я имею в виду, чтобы увидеть Имани? — Спросила я, и он напрягся.

— Извини, — сказал он, хотя и не имел этого в виду. — Я знаю, что она твоя семья, и, несмотря на все, что она сделала, ты будешь поступать так, как считаешь правильным, но я не такой прощающий, как ты, любимая. Те, кто переходит дорогу тебе или мне, никогда не получат моего прощения. Просто я такой, какой есть. Но иди, мы можем поужинать после того, как ты закончишь.