Кровавые розы
Шрифт:
Калеб знал.
Каким-то образом он знал, кто она такая.
Она вздрогнула. Всё ещё в исступлении и дезориентированная, она пошевелила запястьями и лодыжками, пытаясь понять, не поддаются ли её путы. Она с усилием закашлялась, в горле пересохло.
И услышала шаги.
Она оглянулась на дверь. Её сердце бешено заколотилось, дыхание перехватило.
В ту секунду, когда появился Калеб, её желудок скрутило. Она уставилась на меч в его правой руке, лезвие которого поблескивало в лунном свете.
Джейк следовал за ним по пятам. Металл заскрежетал о камень. Как оказалось, он тащил за собой кого-то, привязанного к креслу. Он поставил его у окна.
Мужчине
Она оставалась совершенно неподвижной. Её дыхание стало прерывистым из-за кляпа, когда Калеб встал, широко расставив ноги по обе стороны от её ног. Его глаза, потемневшие в лунном свете, были такими же враждебными, как и комната, в которой он намеревался либо убить её, либо заточить. Глаза, от которых она не осмеливалась оторваться, когда он приставил острие своего меча к основанию её горла с пугающе твёрдой точностью.
— Лейла, познакомься с Таем. Тай, познакомься с Лейлой.
Она бросила нервный взгляд на Тая, который с тревогой посмотрел на неё в ответ.
— У вас двоих может быть много общего, — сказал Калеб, медленно скользя мечом по её декольте и напряжённому животу, прежде чем отступил. — Тай был очень плохим вампиром, даже если он упорно отрицает это.
Нервный взгляд Тая остановился на приближающемся Калебе, его запястья напряглись под давлением веревок, которыми его руки были привязаны к подлокотникам.
— Тай совершил непростительный промах, решив, что сможет обмануть меня и Джейка. Обмануть нас. К сожалению, он совершил роковую ошибку, не оценив лояльность наших самых близких и дорогих коллег по работе — сотрудников, чью лояльность нельзя купить ни за какую цену.
Он прижал острие меча к горлу Тая.
Глаза Тая выпучились от страха. Его руки сжались в кулаки, запястья и ноги напряглись в оковах, вены на шее и виске пульсировали.
— К ещё большему сожалению, у меня полная нетерпимость ко всем, кто думает, что может обмануть меня.
Калеб вонзил острие меча в его плоть, совсем немного, но достаточно, чтобы пошла кровь. Тай взвизгнул сквозь кляп, его глаза расширились и с мольбой уставились на Калеба.
— Что Тай должен был бы знать слишком хорошо, — добавил он.
Он снова опустил меч и отступил в сторону, вертя тяжёлым оружием, словно детской игрушкой.
Когда он неторопливо направился обратно к ней, она знала, что для него было бы проще всего на свете вонзить в неё лезвие прямо здесь и сейчас. Но она догадалась, что это не входило в его намерения.
Пока что.
Калеб присел на корточки рядом с ней, по другую сторону от Тая. Она вздрогнула, когда он убрал несколько выбившихся прядей с её глаз и щеки.
— Я думал о том, что с тобой делать, Тай, — сказал он, обращаясь к связанному вампиру, несмотря на то, что смотрел на Лейлу. — То ли сделать из тебя пример, то ли заставить исчезнуть, как будто тебя никогда и не существовало.
Он нежно провёл тыльной стороной своей прохладной ладони по горлу Лейлы, напряжение в и без того переполненной комнате усилилось.
— И тут пришло идеальное решение.
Калеб положил меч рядом с ней, и пульс Лейлы участился. Он вытащил из заднего кармана кожаный сверток и развернул его, обнажив набор шприцев. Её сердце подпрыгнуло.
Чёрт возьми, нет, этого не могло происходить на
— Какая там была поговорка? — Калеб вытащил один из пустых шприцев и сдернул с него крышку. — Убить двух зайцев одним выстрелом? — он встретился с ней взглядом. — Не волнуйся, милая, будет лишь чуть-чуть больно.
Калеб обхватил своей прохладной ладонью её предплечье и прижал кончик иглы к вене на сгибе её руки. Лейла умоляла, прикрытым кляпом ртом, протестующе кричала, но он всё равно воткнул иглу.
Она вздрогнула, закрыла глаза и отвернула голову, морщась, пока он извлекал из неё кровь.
Вытащив иглу, он оставил Лейлу трепещущей, а сам встал и вернулся к Таю с наполненным шприцем в руке.
И тут она поняла.
Ужас поразил её сильно, быстро и болезненно.
Она точно знала, что будет дальше.
? ? ?
Калеб стоял перед Таем. Холодные голубые глаза вампира смотрели на него со страхом. Это было необходимостью, как и многое другое в Блэкторне. Речь шла о выживании, а выживание — о репутации. В Блэкторне не просто кто-то становился кем-то, и ещё труднее было стать кем-то, когда ты был никем. Калебу повезло с его репутацией — он был одним из немногих бесстрашных охотников на серрин, — но он всё равно должен был работать на опережение, а оставаться первым означало никогда не терять бдительности. Когда-либо вообще. Это означало отсутствие пощады и второго шанса. Любой признак жалости может оказаться фатальным. Он должен был поддерживать свою репутацию осмотрительного, дисциплинированного и жестокого человека, особенно в своей работе. Руководить клубом было тяжело. Он был ядром их культуры. А удержать самый успешный клуб в Блэкторне было нелёгким делом, особенно когда всегда был кто-то, кто ждал, чтобы занять его место.
Тай проработал с ним достаточно долго, чтобы знать, что лучше не пытаться. Ему нужно было стать примером для всех остальных, кто мог бы думать так же.
То же самое относилось и к серрин, находящейся позади него. Если он был прав, если в её приезде сюда была какая-то уловка, ей нужно было точно знать, с чем она столкнулась. Ей нужно было знать, что когда дело касалось её вида, у Калеба вообще не было ни сострадания, ни милосердия.
— Ты знаешь, что это такое, Тай? — спросил Калеб, поднимая шприц. — Это худший кошмар вампира. Кол в сердце, сожжение дотла, обезглавливание — всё это детские забавы по сравнению с этим. Точнее милосердие. А вот это маленький тюбик агонии, которую ты не можешь себе представить. Несколько капель этой крови ослабят тебя больше, чем месяц без питания. Половина содержимого сделает тебя помешанным, безумным, оставив в кровавом поту. Вызовет такие мучительные покалывания в твоём теле, что ты не сможешь ходить, ты не сможешь видеть, ты даже не сможешь думать. Ещё пара шприцев, и ты потеряешь контроль над каждой конечностью, над каждой функцией. Это насытит твой мозг так, что твой череп расширится под давлением опухоли. Это всё, что ты будешь знать в течение нескольких дней, даже недель. Одна дополнительная маленькая доза вдобавок к этому заставит каждую твою вену взорваться, каждый внутренний орган разорваться изнутри, агонию ты будешь чувствовать до последнего момента. Этот маленький тюбик ужаса, Тай, — чистая кровь серрин — свежая, тёплая и прямо из источника. Мне-то и не знать… я охотился на них достаточно долго.