Кровавые скалы
Шрифт:
— Быть может, его не избежать и нам, брат мой. — Великий магистр наблюдал за тем, как исполняется его распоряжение. — Быть может, проклятие падет на хрупкий городок Мдину, где разразится последний отчаянный бой за этот остров и наш орден. Где же месье Гарди?
— И-и… взяли!
Последним рывком вместе с несколькими добровольцами Кристиан Гарди водрузил известняковый блок на прежнее место. По пояс обнаженный, весь в налипшей пыли, он с виду напоминал снятую с постамента статую. Солдаты возводили укрепление. Пока стены Биргу сотрясались и оползали, внутри форта, подобно второй скорлупе, вырастала новая стена. Никто не мог позволить себе отдыхать. Со всех сторон над головой бушевал неумолчный и всепоглощающий грохот сражения. Крики, вопли, лязг мечей и мушкетные выстрелы стали неразличимы, слившись в устрашающее единое целое. Вдоль линии обороны трудились группы мужчин, женщин и детей, удлиняя деревянные конструкции и веревочные лестницы. Враг был совсем близко и подступал еще ближе.
Работали все. Усевшись на повозку, груженную бочонками с глиняными горшками, чернокожий мавр разливал, отмерял и склеивал, а рядом скапливались готовые изделия. Это была передвижная мастерская, где он создавал взрывчатку. Прибежал Люка. Мальчик принялся аккуратно укладывать товар в парусиновые мешки. Собрав достаточно, он весело махнул рукой и умчался, резво преодолев гребень выраставшей баррикады и взобравшись вверх по ступеням к месту схватки. Доставив взрывчатку, он явится снова.
— Строите песочные замки, месье Гарди?
— Уверен, вы будете за ними прятаться, шевалье. — Де Понтье стоял с обнаженным мечом и язвительной усмешкой на лице. — Мы принимаем любого, кто умеет обращаться с мечом или киркой.
— Привыкайте к жизни среди арестантов.
— Вы ведь учитесь сохранять спокойствие рядом с любым сооружением, напоминающим эшафот.
Гарди указал на бревно, которое использовали в качестве рычага для поднятия камней. Он не станет тратить время на болтовню.
— Держите! Сильнее тяните за канат!
Рыцарь стоял на месте, глядя, как англичанин поднимает на плечо обломок скалы.
— Ваши усилия могут пропасть даром.
— И принести больше пользы, чем ваши слова, де Понтье.
— Рыцарь — человек слова.
— А кроме того, отважный муж, который вместе со всеми сражается на крепостном валу.
— Я внес свой вклад.
— Полагаю, вы были заняты тем, что вешали и четвертовали собратьев.
— Без дисциплины мы погибнем. Не забывайте об этом, Гарди.
— Я не забываю ничего.
Кристиан стал подниматься по ступенькам на вершину стены. Впереди, на лестнице, ведущей к Кастильскому бастиону, споткнулся солдат и ухватился за плечо англичанина. Рука его была раздроблена.
— Кристиан…
Гарди спрыгнул вниз и поднял новый камень.
— Один присмотрит за раненым, остальным — не останавливаться.
— У вас манеры настоящего командира. — Де Понтье стоял неподвижно. — И родословная грязного простолюдина.
— Простолюдины защищают ваши стены, лишаются рук, ног и самой жизни за веру и ради вашей выгоды.
— Господь их отблагодарит.
— А вы?
— Знайте свое место, Гарди!
— А вы знайте свое, де Понтье. Я среди друзей.
— Вы находитесь в обители рыцарей.
— Хватайтесь за канат или бревно. Или уходите!
— Подобный труд не для благородных господ.
— Неужели, брат шевалье? — Из рабочего отряда возник Анри де Ла Валетт, чье лицо и торс покрывала корка из смеси пыли и пота. — Труд на благо нашей обороны подходит всякому.
— Не стану вас переубеждать.
— Ступайте с миром, брат шевалье.
Вдруг раздался хлопок, вспыхнуло пламя, и в воздухе повис зеленый дым — подле де Понтье взорвался некий предмет. Рыцарь машинально бросился наземь. Он быстро пришел в себя, но к тому моменту зрители уже хохотали, и достоинство его пострадало.
— Ответ, недостойный дворянина, рискну предположить, — отозвался Гарди, бросая веревку одному из ополченцев.
Глаза де Понтье оставались холодными, когда он наблюдал за происходящим, быстро переводя взгляд с восседавшего на повозке мавра на подбежавшего Люку, а затем — на Гарди. Рыцарь безмолвно зашагал прочь.
— Кристиан, ты играешь в кости с самим дьяволом.
— Я ничего не ставил на кон, Анри. Нам нужно отстроить стену.
«И подготовиться к свадьбе…»
Наступившая ночь не принесла покоя — перегретая тьма ожила под ударами самой тяжелой турецкой бомбардировки. Вероятно, войска отозвали, но залпы османских мушкетов уступили место канонаде, а вой янычар заменили свистящие ядра. Оборонительные укрепления раскололись, защитники попрятались. Казалось, полуострова были объяты пламенем. Настала брачная ночь.
— Не похоже на привычный перезвон колоколов.
Фра Роберто привел двоих в маленькую часовню. Помещение освещали три свечи, их слабое мерцание рождало тени, дрожавшие от далеких ударов. На стене блестела икона. Подобно самой часовне, она выглядела неуместной и несвоевременной в час войны.
Священник почувствовал это несоответствие.
— Мы собрались здесь пред лицом Господа. Но Ему самому лучше убраться отсюда подальше.
— Он уже ответил на наши молитвы, фра Роберто. — Мария прижалась к Кристиану. — Господь улыбнулся нам, вернул друг другу.
— Ему еще предстоит вернуть вам разум, миледи.
Девушка рассмеялась.
— Миновали те недели, когда я увидела достаточно горя и познала бесценность человеческой жизни. Мы жаждем лишь разделить минуты счастья пред лицом смерти.
— И ждать вы не хотите?
— Не ждет время.
Гарди взял Марию за руку и взглянул на священника:
— Сегодня ночью по приказу великого магистра я отправляюсь в Мдину.
— У Ла Валетта есть на то причины.