Кровавый орел
Шрифт:
Шрайбер наклонился над столом и, нервно поигрывая шариковой ручкой, возразил:
– Нет, мы были дороги друг другу. Просто обстоятельства требовали более… более взвешенного подхода к нашим отношениям. Я не мог уйти из семьи, и Ангелика это прекрасно понимала… С другой стороны, в наших отношениях было какое-то нездоровое напряжение…
Шрайбер осекся. Фабель рискнул закончить фразу за него:
– …и однажды фрау Блюм решила послать вас к черту?
Шрайбер так и взвился:
– А поделикатнее нельзя?!
Фабель,
– Поэтому вы и пришли к ней тем вечером? Пытались упросить не расставаться с вами? И потеряли контроль над собой?
– Ничего подобного! Мы уже за несколько дней до того мирно договорились больше не видеться.
– Полагаю, вы периодически ночевали у фрау Блюм?
Шрайбер кивнул:
– Когда обстоятельства позволяли.
– Иными словами, когда находилось подходящее алиби для супруги.
Это уточнение не требовало комментария, и Шрайбер только передернул плечами.
– Значит, в квартире фрау Блюм были какие-то ваши вещи. И в тот вечер вы пришли их забрать. Так?
– Совершенно верно. Рубашки, запасной костюм, туалетные принадлежности и тому подобное… А как вы догадались?
– Спортивная сумка. Вы или хотели что-то забрать, или что-то принесли с собой – к примеру, орудия убийства. И когда же вы ушли из ее квартиры?
– Примерно без четверти девять.
– Вы пробыли там всего лишь четверть часа?
– Вряд ли больше. Ангелика только вышла из душа и спешила засесть за работу. Поэтому я быстро собрал вещи и ушел.
– Вы ссорились? Кричали друг на друга?
– О нет… конечно же, нет. Мы оба весьма ценили нашу многолетнюю дружбу. Хотели и дальше оставаться друзьями. Поэтому не было никакой ссоры, никакой разборки на повышенных тонах. Мы расстались очень цивилизованно.
– А выходя, вы никого не встретили? На лестнице, в подъезде, на улице?
Шрайбер искренне задумался, затем помотал головой:
– Нет, не помню, чтобы я кого-то встретил на выходе или возле подъезда.
– Вы сразу поехали домой? – спросил Фабель.
– Да.
– И когда там были?
– Приблизительно в девять десять – девять пятнадцать.
– Ваша жена это подтвердит?
– Неужели нельзя обойтись без Карин? – В голосе Шрайбера было не раздражение, а мольба.
– Боюсь, нам придется обратиться к ней, если она – единственный человек, который может свидетельствовать, что вы в тот день вернулись домой в девять пятнадцать. Вскрытие тела фрау Блюм показало, что она была убита около десяти часов вечера.
На Шрайбера было жалко смотреть. В последнее время он явно радовался тому, что привел в порядок свою личную жизнь. И вот все на его глазах расползалось по швам.
– И еще, герр доктор Шрайбер, – добавил Фабель. – Нам понадобятся отпечатки ваших пальцев.
– Думаю, наш сотрудник мог бы сделать это прямо в вашем кабинете… – сказал Ван Хайден, покосившись на Фабеля и словно спрашивая одобрения у подчиненного, –
Фабель согласно кивнул.
– Лучше всего, если это сделает сам Браунер, – сказал Фабель Ван Хайдену. – Я с ним договорюсь. Он человек надежный и неболтливый. – Затем гаупткомиссар опять повернулся к Шрайберу: – Насколько я знаю, Урсула Кастнер, первая жертва, работала в гамбургском правительстве. Вы были с ней знакомы?
– Конечно. Она работала в юридическом отделе – специалист по защите окружающей среды и делам собственности. Занималась крупными проектами типа строительства делового центра у гавани или реконструкции района Санкт-Паули. Я с ней много общался.
– У вас были исключительно профессиональные отношения?
Шрайбер расправил плечи, словно собирая остатки попранного чувства собственного достоинства. Фабель еще раз отметил про себя атлетичность его фигуры: такая приобретается только усердными занятиями в спортивном зале, работой с нагрузкой – и откуда у него берется время!.. Очевидно, Шрайбер не только выглядит мускулистым, но и на деле силен… Достаточно силен, чтобы в раже убийства одними руками раздвинуть ребра жертвы!
– Нет, герр Фабель, – сказал бургомистр, – у меня не было интимных отношений с фрау Кастнер. Вопреки тому что вы думаете обо мне, я не являюсь ни серийным убийцей, ни серийным обманщиком жены. История с Ангеликой – единственный раз, когда я оступился. И то лишь потому, что Ангелика – моя былая любовь. Память сердца и все такое… Короче, у меня ничего не было с Урсулой Кастнер. Хотя с Ангеликой ее познакомил именно я.
Фабель и Ван Хайден быстро переглянулись.
– Вы хотите сказать, что Ангелика Блюм и Урсула Кастнер знали друг друга? – спросил Ван Хайден. – То есть между ними существовала связь?
– Естественно, между ними существовала связь, раз они убиты одним и тем же самым человеком! – сказал Шрайбер.
– Это спорное мнение, – сказал Фабель. – Собственно говоря, до сих пор они для нас были связаны только знакомством с вами, герр доктор Шрайбер. Теперь выясняется, что они и между собой были знакомы!
– Да. Сама Урсула попросила свести ее с кем-нибудь из журналистской братии – ей хотелось посоветоваться с надежным человеком из СМИ.
– В этой просьбе было что-то необычное? – спросил Фабель.
– Да. И меня она не порадовала. Я подозревал, что Урсула намерена организовать утечку какой-то информации. Я ее прямо спросил, хочет ли она разгласить что-либо, компрометирующее гамбургское правительство. Она меня успокоила: мол, ей не известно ничего такого, что могло бы бросить тень на нашу работу. Подчеркнула, что хочет только посоветоваться.
– И вы ей поверили?
– Нет. Но не мог же я взять ее за горло. Сделал вид, что верю. С другой стороны, желай она навредить городу и мне, разве она стала бы выходить на журналистов через меня?