Кровавый поход
Шрифт:
Демасолин разложил на столе карту города:
– Главные городские казармы здесь. В них размещено приблизительно двести солдат. Подберитесь к ним и взорвите их пороховые запасы. Тогда все кезанцы, кто окажется в полумиле от взрыва, сбегутся туда.
Тамас развернул карту так, чтобы южная окраина города оказалась ближе к нему. Он пробежался взглядом по отметкам, затем пальцами замерил расстояние и сделал кое-какие вычисления в уме.
– Нет, – решил он. – Вы уже попробовали это сделать. Но ваше вчерашнее нападение не удалось. Кто-то передает информацию кезанцам. Они будут готовы к вашей атаке на тюрьму и к моей – на казармы.
– Что еще мы можем сделать? Я не знаю, кто этот проклятый предатель.
– Вы хотите отвлекающий маневр? Я вам его устрою. Этот генерал Солкин – он остановился в доме губернатора, правильно?
– Да, – нерешительно подтвердил Демасолин.
– И он все еще там?
– Да, час назад был там.
– Скажите вашим шпионам, что фельдмаршал Тамас собирается убить Солкина.
– И чем это нам поможет?
– Солкин – это герцог Никслаус, которому я отрубил его обагренные кровью руки. Если он узнает, что я в городе, то сразу забудет обо всем остальном.
– Тогда вы попадете в ловушку. – Демасолин поднял руку. – Не поймите меня превратно. Если вы сегодня умрете, мир станет чище. Но если он убьет вас раньше времени, этот город может погибнуть вместе с вами.
Тамас провел пальцем по карте, запоминая расположение улиц.
– Я уже дважды попадал в его ловушки. И не собираюсь повторять это. Впрочем, сделайте мне одолжение… не сообщайте вашим людям эту информацию до шести часов вечера.
– Вы не объясните мне, как собираетесь избежать ловушки?
Тамас рассеянно постучал пальцами по карте.
– Не думаю, что вам обязательно это знать. Запомните – не раньше шести часов. Я покончу с этим ублюдком раз и навсегда.
42
Избиение продолжалось всю ночь.
Таниэля колотили дубинками и кулаками. Временами он приходил в себя, но большую часть времени, по милосердию судьбы, находился без сознания. Наконец его вынесли наружу, и Таниэль ощутил кожей прохладу ночного воздуха. Сквозь кровавые круги перед глазами он различил, что солнце едва коснулось вершин гор на востоке.
Светает.
Возможно, Ка-Поэль уже мертва.
Ноги Таниэля волочились по земле, пока светочи тащили его через кезанский лагерь. Он слышал шум тысяч голосов, а также звуки подготовки к завтраку. Знают ли эти люди, кто он такой? Волнует ли это кого-нибудь?
Его бросили прямо на землю, и Таниэль со стоном упал лицом в грязь. Все тело было изломано, охранники избили его до полусмерти. Через день-другой он превратился бы в один огромный синяк. Если бы дожил до этого.
Таниэль провел языком по нёбу и удивился: зубы остались целы. Значит, защита Ка-Поэль еще действует? Мешает сломать ему кости? Похоже, ребра все-таки сломаны, но Таниэль сомневался, хватит ли у него сил, чтобы это проверить.
Он открыл глаза. Вокруг суетились люди. Целое море ног.
– Раз-два, взяли! Раз-два, взяли!
Эти слова повторялись снова и снова. Что они делают?
Он подтащил к себе руку по грязи, взглянул на нее. Пошевелил пальцем, затем другим. Они все еще действовали. Это уже кое-что. А эти порезы на костяшках, откуда они взялись?
Ах да, правильно. Это следы от зубов Кресимира.
Таниэля поставили на ноги. Он пошатнулся и едва не упал. Ему приподняли руки и связали запястья крепкой веревкой.
– Затяните сильнее, – приказал кто-то. – Какое-то время он там пробудет еще живым.
Где это «там»?
Руки Таниэля подняли еще выше над головой. Он почувствовал, как натянулась веревка, а затем охранники отступили. Ноги не держали Таниэля, но он не падал.
– Раз-два, взяли!
Его подняли над землей, тело дернулось.
– Раз-два, взяли!
Таниэля охватила паника. Он повернул голову и посмотрел себе под ноги, но там не было ничего, кроме воздуха. Тогда он взглянул вверх.
Он висел на крюке, прибитом к огромному столбу. Множество людей тянули веревки, чтобы поднять столб вертикально.
В памяти Таниэля мгновенно всплыл образ Жулен, распятой на столбе посреди кезанского лагеря, с отрубленными кистями рук.
Его стошнило прямо на собственную одежду.
– Раз-два, взяли!
Чтобы установить столб, солдатам потребовалось немало времени. Спина Таниэля наконец коснулась дерева, а ноги попытались отыскать опору на столбе. Но не нашли.
Он висел лицом к адроанскому лагерю. В свете восходящего солнца видел, как солдаты собрались возле позиций, указывая на него и переговариваясь. Несколько офицеров смотрели в подзорные трубы. Пороховой маг закрыл глаза, не в силах вынести эти взгляды. Он думал, что поведет этих людей к победе, а теперь висит здесь у всех на виду.
Таниэль должен предупредить их. Что произнес Кресимир вчера вечером? Он собирался сжечь адроанскую армию и Михали вместе с ней.
Рядом раздался скрежещущий звук. Низкий и хриплый, он казался смутно знакомым. Наконец Таниэль догадался: кто-то смеется.
– Два Выстрела, – произнес чей-то голос.
Таниэль повернул голову.
Почти вплотную к нему стоял другой столб. Должно быть, ночью его переместили ближе к линии фронта. И на нем все еще висела Жулен, с обрубками рук, сложенных в жутком подобии молитвенного жеста.
– Не ожидала увидеть тебя здесь.
Таниэль отвел взгляд от предвечной.
– Тебе не нравится мой голос? Два месяца мне не давали воды. – Она замолчала и откашлялась. Затем послышался долгий, скрипучий смех. – Неспособность умереть иногда создает проблемы.
Снова кашель, а затем опять смех.
Таниэль закрыл глаза, надеясь, что она замолчит.
– Ты еще неплохо выглядишь, – не унималась Жулен. – Посмотри на меня. Кресимир долго истязал меня, прежде чем повесить здесь. Интересно, почему он не поступил так же и с тобой? Не волнуйся. Несколько недель – и ты будешь как новенький. А вот я – нет, мне никогда не исцелиться. Кресимир позаботился об этом. В последнее время я не смотрелась в зеркало. Скажи, ты еще видишь этот очаровательный шрам на моей щеке?