Кровавый разлом
Шрифт:
Мысль о вечеринке для соседей ее не оставляла. Она решила пригласить всех, кого найдет в деревне. В первый день Великого поста — в этот день вряд ли кто станет готовить ужин дома. На всякий случай она решила посоветоваться с мужем.
Макс сидел в одном из двух своих кабинетов.
За неделю до этого он перевез на виллу свое научное имущество. Ему нужны были как минимум три письменных стола: за одним он размышлял, за другим писал, за третьим редактировал. В одном кабинете все три стола не вмещались.
Он уже установил гребной тренажер, рядом лежали гантели и скакалка. Беговой дорожкой он почему-то пренебрег.
Сейчас он сидел за столом для размышлений. Стол для размышлений был образцово пустым, ни одной книги или записки. Она рассказала о задуманном празднике. Он выслушал и кивнул в сторону окна:
— А этих тоже?
Она сразу поняла, кого он имеет в виду: мужчину с мальчиком, которого Макс чуть не задавил.
— Их можем не приглашать, — сказала Вендела.
— Ну почему? — пожал плечами Макс. — Пригласи и их тоже. Тебе нужна помощь?
— С ужином справлюсь… А вот гостей занимать придется тебе.
Макс вздохнул:
— Я, конечно, могу поговорить с гостями, но советов давать не буду.
— Конечно… почему ты должен давать советы?
— Люди начинают приставать со своими проблемами, а мне надо работать, а не вникать в соседские неурядицы.
Он прикрыл глаза, давая понять, что стол для размышлений именно потому и называется столом для размышлений, что располагает к размышлениям. Вендела постояла несколько секунд и вышла.
Скоро она пойдет на свою первую прогулку, но сначала в ванную. Несессер еще не разобран. Она поставила его на крышку унитаза и начала доставать лекарства.
Антиаллергические таблетки Вендела положила на нижнюю полку аптечки — чтобы всегда были под рукой. У нее было несколько упаковок разных препаратов, но пока никаких признаков аллергии она не чувствовала — ни насморка, ни жжения в глазах.
Потом настала очередь антидепрессантов и вистарила, [4] который она принимала уже несколько лет каждый вечер, а иногда и утром.
4
Вистарил (атаракс) — антиаллергический и успокаивающий препарат.
Но это было в Стокгольме. Здесь, на острове, она сведет прием лекарств до минимума. Сегодня, к примеру, она выпьет только две таблетки совершенно нового лекарства. Вендела получила его на прошлой неделе посылкой из Дании. Фолангир — новое средство для похудения, снижает аппетит, к тому же обладает успокаивающим действием. И даже, если верить надписи на упаковке, содержит все необходимые питательные элементы, экстракт календулы и какие-то необычайно действенные витамины.
Она запила таблетки водой. Вот так. Пора на прогулку.
Пилюли были и в самом деле действенными — у нее закружилась голова, когда она еще только спускалась по крыльцу. Сияло солнце, показавшийся поначалу знобким весенний ветер оказался даже приятным. Ничто ее не беспокоило — давно она не испытывала такого чувства спокойствия и гармонии.
Небо над Эландом неправдоподобно огромное — ни одной не только горы, но даже холма. Земля и небо. Наверное, именно поэтому эльфы и выбрали это место.
И абсолютная тишина. Ни машин, ни голосов. Только редкое щебетание птиц и шум прибоя с освободившегося ото льда пролива.
Она шла по узкому проселку. Где-то здесь была когда-то еще одна дорожка — даже не дорожка, так, тропинка: узкая колея с травой посередине. Интересно, куда она ведет.
Наконец Вендела нашла эту тропинку, зажмурилась и, как в детстве, несколько метров проскакала на одной ноге с закрытыми глазами.
Когда она открыла глаза, перед ней был старый невысокий каменный забор с закрытой калиткой. Там, за забором, в шезлонге, поставленном прямо на газоне, сидел человек.
Вендела подошла поближе и увидела, что человек этот очень стар — морщинистое лицо, седой венчик волос на лысом черепе. На шее, прямо под подбородком, — толстый шарф, ноги обернуты одеялом. На коленях — объемистая тетрадь. Он сидел с закрытыми глазами, и на лице его блуждала беспечальная улыбка, как у человека, довольного прожитой жизнью.
Он вполне годился ей в отцы, но Генри был чересчур большим непоседой, чтобы вот так сидеть в саду и ничего не делать.
Вендела сначала решила, что старик спит, но не успела она подойти к калитке, как старик поднял голову и посмотрел на нее.
— Я не беспокою? — крикнула она.
— Не больше, чем кто-либо другой, — загадочно ответил старик и спрятал тетрадь под одеяло.
У него был негромкий, но внушительный голос, как у человека, привыкшего командовать. У Макса тоже такой голос.
Таблетки, очевидно, продолжали действовать — она смело открыла калитку и вошла в сад.
— Сижу и смотрю на бабочек, — доверительно сообщил старик, когда Вендела подошла поближе. — И думаю кое о чем.
Он вовсе не собирался шутить, но Вендела почему-то рассмеялась — и тут же застеснялась.
— Меня зовут Вендела, — быстро сказала она. — Вендела Ларссон.
— А я Давидссон. Герлоф Давидссон.
Вендела никогда раньше не слышала такого имени. Оно показалось ей необычным.
— Герлоф… это немецкое имя?
— Думаю, когда-то было голландским… у нас в роду многих так звали.
— А вы здесь круглый год живете?
— Теперь — да. Буду жить… пока не вынесут.
Она опять не к месту засмеялась:
— Тогда будем соседями. — Она показала рукой в направлении виллы, но тут же опустила. Рука почему-то дрожала. — Мы как раз переехали в дом у каменоломни. Я и муж. Его зовут Макс. Мы тоже здесь будем жить.
— Вот как, — сказал Герлоф, — будете жить… Но только пока тепло? Не зимой же…