Кровавый разлом
Шрифт:
Это как раз и было то, на что она надеялась. Она конечно, не была уверена, что ей удастся самой встретиться с эльфами, но если ты пишешь книгу — отбрось все сомнения. Верь в то, что пишешь. Так всегда говорил Макс.
Легко сказать — верь! Не так-то просто — быть уверенной. Иногда Венделе казалось, что повстречаться с эльфами могут только дети, как те английские девочки, которым удалось сфотографировать эльфов в Коттингли. В таком случае она опоздала, и никакой надежды нет.
Но Адам Люфт говорил: встретиться с эльфами легче тому, кто не потерял веру, но потерял надежду. Потерял надежду, но не веру. И имейте в виду, подчеркивал не раз Адам, увидеть эльфа можно только уголком глаза. Они терпеть не могут, когда на них глазеют: они не выносят прямого человеческого взгляда.
Эльфы почти совсем не имеют веса. Это невесомые создания с поблескивающими крылышками, они движутся так легко, что, кажется, почти не касаются земли. Их сверкающий след иногда удается увидеть в траве, если хорошенько присмотреться.
Эльфы известны своей верностью. Если тебе, дорогой читатель, удастся подружиться с эльфом, знай, что ты приобрел самого преданного друга. Он всегда будет с тобой, даже если ты его не видишь. Его присутствие иногда можно распознать по необъяснимому шороху травы.
Вендела оторвала взгляд от тетради и посмотрел в окно на темную каменоломню. Она опять вспомнила таинственный шорох у эльфовой мельницы — а если это был тролль? Самолюбивый, жестокий, опасный тролль?
Ей не хотелось думать о троллях, особенно когда она была одна.
19
Во вторник на Пасхальной неделе к Герлофу с визитом явились двое: отец и сын. Как показалось Герлофу, они не особенно симпатизировали друг другу.
Он разогрел ланч, пообедал и пошел в сад — почитать газету и послушать птиц. Потом подремлет — так и день пройдет.
И тут он увидел на дороге седого пожилого человека в мятом пальто. Сигарета в углу рта. Сравнительно молод, подумал Герлоф, особенно если сравнивать со мной. Но что-то с ним не так. Больной, что ли?
Или заблудился. Постоял с минуту у калитки, затянулся и огляделся. Потом нерешительно открыл калитку, вошел в сад и опять стал оглядываться, словно не понимая, где он и как сюда попал. Левая рука его бессильно свисала вдоль туловища. Наверное, парализована.
Герлоф сидел, не говоря ни слова. Сегодня ему не особенно хотелось вступать в разговоры.
Наконец старик неуверенным шагом, по-прежнему растерянно глядя по сторонам, пошел к нему. Закашлялся, бросил окурок на газон и растоптал. Потом посмотрел на Герлофа и тихо сказал:
— Джерри Морнер.
У него был хриплый, дребезжащий голос, с заметным сконским акцентом.
— Вот как, — сказал Герлоф, — это ваше имя?
— Джерри.
— Значит, нас зовут почти одинаково. Я — Герлоф.
Джерри вынул из пачки еще одну сигарету, но закуривать не стал, молча ее разглядывал. На левой руке у него было две пары наручных часов: металлические и золотые. Шведское время показывали только металлические. Герлофу это показалось странным.
— У вас все в порядке? — спросил он.
Старик уставился на Герлофа с полуоткрытым ртом, словно бы вопрос показался ему чересчур сложным, потом сказал:
— Джерри. — И уселся на стул.
— Понятно…
Герлоф понял, что его собеседник не в себе, и не стал больше задавать вопросов. Они помолчали, но Джерри, похоже, наслаждался моментом.
— Работаете где-нибудь?
Ответа не последовало.
— А я пенсионер, — продолжил Герлоф. — Отработал свое.
— Джерри и Бремер.
Герлоф ничего не понял. Джерри довольно улыбнулся и закурил. На зажигалке был изображен американский флаг.
— Джерри и Бремер? — спросил наконец Герлоф.
Джерри опять закашлялся.
— Пелле, — сказал он.
— Пелле?
Джерри кивнул.
— A-а… вот оно как.
Они снова замолчали.
— Джерри! — крикнул кто-то с дороги. Герлоф поднял голову. Там стоял молодой парень, наверное, один из владельцев новых вилл у каменоломни.
Должно быть, сын этого Джерри.
Парень открыл калитку:
— Джерри… я тебя повсюду ищу.
Джерри не шевельнулся, даже не повернул голову, словно этот парень был ему незнаком. Потом выпрямился на стуле и произнес:
— Пелле…
— Надо говорить, куда идешь, Джерри.
— Бремер, — сообщил Джерри с заметным волнением. — Бремер и Маркус Люкас…
Он встал и шаткой походкой двинулся к калитке. Молодой человек задержался и кивнул Герлофу, и тут Герлоф сообразил, что видел его и раньше. Давно это было.
— Ты же родственник Эрнста Адольфссона! Пер…
— Пер Мернер.
— Точно! Я тебя помню… Ты приезжал к Эрнсту, когда был пацаном.
— Да, с матерью. Мы довольно часто к нему приезжали. Вы были друзьями?
— Мы-то? Еще какими… Меня зовут Герлоф. — Он кивнул в сторону Джерри: — А это твой отец?
— Джерри? Да… отец.
— Он не особенно разговорчив.
— Нет… не особенно. У него дисфазия… или как они там это называют. После удара.
— Вот оно как… а почему у него двое часов на руке?
— Это вы мне скажите… Одни показывают американское время. Джерри всегда был поклонником США.
— А кто такие Бремер и Маркус Люкас?
— Он о них говорил? — Пер кинул взгляд на отца. — Ганс Бремер — его компаньон. А кто такой Маркус Люкас, я и сам не знаю. Он замолчал. Потом сказал, точно извиняясь: — Я должен отвести его домой.
Он двинулся к выходу, но Герлоф остановил его вопросом:
— Будете жить здесь?
Пер кивнул:
— Я — да. И мои дети. Эрнст оставил мне дом.