Кровная месть
Шрифт:
— Капитан Кудинов, — рассказывал про первого Дроздов, — по предположениям проживает в Москве и работает в частном агентстве. Капитан Букин, который пьяница, завербовался на работу на Север. Впрочем, это предположение соседей. Наконец, лейтенант Сорокин пошел наемником в Карабах.
— Как я понимаю, это все слухи, и не более.
— Так точно, — отозвался Дроздов. — Я привожу их как деталь в расследовании. Если правда про Кудинова, то ему легче других было бы обслужить клиентов. Трое последних обнаружены на территории, близкой к столице.
— Красиво излагает, собака, — произнес Костя Дьяконов со вздохом.
— Мог и Букин пойти по скользкой дорожке, — заговорил Дроздов, обнаружив благодарного слушателя в лице Кости.— Может, почувствовав всю меру своего падения, он именно в этом решил найти свое возрождение?..
— Хватит, — сказал я. — Ступай к Семенихину и попытайся обработать свой материал на их машине. У них есть какая-то система идентификации, может, и сработает.
Дроздов ушел, а Костя спросил меня:
— Не слишком ли ты уповаешь на эти ящики?
— Дорогое оборудование, — сказал я. — Нечего ему простаивать.
В тот же день к вечеру Грязнов нашел искомого Люсина, последнего представителя заветной восьмерки. Когда захочет, Слава работает с фантастическим везением. Прежде всего он обнаружил московских знакомых Люсина, тоже каких-то аферистов, ныне процветающих на ниве приватизации, и под угрозой расследования их коммерческой деятельности вызнал у них, что гражданин Люсин решительно порвал с прошлым до того, что даже поменял фамилию, имя и отчество. Под легким нажимом они вспомнили новые реквизиты гражданина Люсина, и после дополнительного расследования выяснилось, что наш Люся спокойно себе работает не где-нибудь, а на брянской таможне Поздно вечером Грязнов явился ко мне домой и предложил немедленно отправляться в Брянск. Срочность эта диктовалась тем, что наутро его вызывали к министру с отчетом по делу об убийстве Кислевского. Я с ним согласился, сообщил об отъезде дежурному прокурору Генпрокуратуры, и мы уехали с Киевского вокзала ночным поездом.
Настроение было такое, будто мы идем по горячему следу. Можно было сомневаться в Кудинове или Букине, но что это один из трех, сомневаться не приходилось. Нам казалось, мы вытянули счастливую карту, оставалось только получить свой выигрыш.
Гражданина Люсина, или, как он именовался в новой жизни, Луценко, мы обнаружили утром на месте постоянного проживания. Он как раз завтракал, когда мы вошли. Внешне выглядел очень респектабельно, с ним жила женщина, представившаяся женой, и вообще все было так прилично, что мы не решились разоблачать Люсю в атмосфере семейного благополучия. Разговор мы начали, выйдя на улицу.
— Я уже понял, — кротко сказал Луценко после первых же наших слов. — Вы ко мне по прошлым делам, не так ли?
— Да, — сказал я. — Будете ли вы отрицать, что вы Люсин Григорий, кличка Люся?
— Буду, — проговорил он нерешительно. — Вы должны знать, что свое переименование я провел совершенно официально.
— Что-то у нас это не зафиксировано, — бросил Грязнов.
— Конечно, — сказал Люсин. — Потому что это радостное событие состоялось на территории Украины. Там это даже поощряется.
— Простите, — сказал я, — значит, вы являетесь гражданином Украины?
— Вот этого не надо, — возразил Люсин решительно. — Родину я не предавал. Если они так подумали, то только по ошибке.
Мы переглянулись.
— Люблю я эти командировки,— сказал Грязнов.— Каждый раз узнаешь что-то новое. И поди-ка придерись, а!..
— Ладно, Люсин, это ваши проблемы, — сказал я. — Вы нам нужны как свидетель. Конечно, не все так думают, но, поскольку обвинение в убийстве вам не предъявлялось, вы проходите по делу как свидетель. Я имею в виду дело об убийстве капитана Ратникова в Краснодаре. Лицо афериста помрачнело.
— Позвольте полюбопытствовать удостоверением? — спросил он отчужденно.
Я дал ему удостоверение, он внимательно его осмотрел. Крякнул и вернул, виновато скривившись.
— Я только на всякий случай. Моя нынешняя работа учит бдительности, знаете ли... Вы говорите, в Краснодаре? Между прочим, прекрасный город. Там, на Кубани, теперь открываются большие возможности.
— Почему же вы оттуда уехали?
— Как вы понимаете, не по своей воле, — со вздохом отвечал Люсин.
— А по чьей?
— Был там один жуткий мерзавец по кличке Щербатый, — стал рассказывать Люсин. — Он меня терроризировал. Просто проходу не давал!
— Не надо гнать туфту, Люсин, — сказал Грязнов. — Ты уехал после убийства Щербатого. В деле есть твой допрос.
— В самом деле?— переспросил Люсин.— Значит, я что-то путаю.
— Послушайте, Люсин, — вмешался я, — вы верите, что мы можем значительно осложнить вашу жизнь?
— Верю, — тотчас ответил Люсин.
— Поэтому давайте начистоту. Что произошло в тот вечер?
— Это было так давно, — стал ныть Люсин. — И потом, я все уже рассказывал следователю. Я не понимаю, что вы от меня хотите.
— Так, — сказал Грязнов. — Ладно, Саша, оформляй задержание. Я сам буду его конвоировать.
— Но у вас нет оснований! — вскрикнул Люсин.
— У нас есть основания, — сказал я. — Речь идет об особо опасном государственном преступлении. Не мне вам рассказывать, как нетрудно сейчас засадить в кутузку любого человека, тем более того, против которого есть улики. А против вас улик предостаточно! Так будете рассказывать?
— Конечно, буду, — буркнул Люсин.
...В тот вечер собравшаяся компания вовсе не представляла собой дружный коллектив собутыльников. Одна половина собравшихся угощала другую половину. Первая половина — местные шулера и аферисты, а вторую составляли люди дела, уголовники насильственного уклона. Это была попытка объединить усилия в совместном противостоянии хаосу. Володя Райзман мыслил себя лидером, он надеялся организовать солидный рэкет, и мысли у него были подходящие. Ашот Маркарян брал на себя производственную сферу, а Люсин устремлялся в просторы биржевых спекуляций. Им нужно было солидное прикрытие, и они собирались прикрыться ребятами Щербатого. Все шло к согласию, когда на вечеринке появились незнакомцы. Двое серых, неприметных молодых парней, которые представились Щербатому, назвав несколько имен уголовных авторитетов. Казалось, они заявились только для того, чтобы посидеть у огонька и выпить на халяву. Как бы не так! Люсин сразу почувствовал с их стороны волну недоброжелательности. Он бы с радостью ушел, но это было невозможно. Новые парни как-то быстро оказались лидерами компании, и с их стороны стало ощущаться жесткое давление. Одни уголовники ничего не замечали, привыкшие к такой форме отношений. Наконец возникла тема милицейского расследования капитана Ратникова, который как раз копал и под Володю Райзмана, и под Анюта. После разговоров о том, какой негодяй этот самый капитан, кто-то из вновь пришедших сказал, что капитан этот нынче в своем доме за городом, и хорошо бы было его проучить. Все дружно поднялись и отправились на трех машинах за город — проучить капитана. Никто ясно себе не представлял, во что это может вылиться. Лично он, Люсин, полагал, что все ограничится угрозами. Но вышло иначе.