Кровная месть
Шрифт:
Нина мрачно отпила глоток воды и покачала головой.
— Слушай, — сказала она. — Может, тебе к врачу обратиться?
— К врачу?— Аня истерично засмеялась.— К какому врачу?
— Ну к психиатру, наверное, — пожала плечами Нина. — Это же ненормально!
— Не говори глупости, — раздраженно ответила Аня. — Это исключение, да, но ничего ненормального тут нет. Существует определенный процент людей с тонкой психикой, которым обычные формы отношений не подходят.
— Хорошо, у тебя тонкая психика, а я при чем? — спросила Нина.
— А что тебе от моей ненормальности? — пожала плечами Аня. — Я ведь тебя не трогаю. Это все внутри...
— Как же, внутри, — буркнула Нина. — Трешься постоянно, как кошка. По ночам спать спокойно не даешь. Ведь дождешься, выгоню я тебя! Тем более Леша уже настроен переезжать.
Губы у Ани задрожали, на глазах появились слезы.
— Зачем ты так? Я же люблю тебя!.. Нина покачала головой, усмехаясь.
— Дура ты, Анюта. Ладно, ступай на работу, а то опять выговор схлопочешь.
Аня ушла, а Нина упала на кровать, положив полотенце на голову. Проблемы Аниной психики мало волновали ее, и даже извращенные устремления уже не вызывали в ней первичного брезгливого отторжения. Это была дуреха Анютка со своими дурацкими проявлениями вроде неискоренимой способности бить посуду и рыдать по малейшему поводу. Она превращалась для нее в домашнее животное вроде кошки, которую можно было время от времени гладить, держа на руках, но порою следовало и наказывать. Но вчерашняя история смущала ее неожиданным срывом. Удачный финал подзаборной пьянки был чистой случайностью, и вела она себя при этом недопустимо легкомысленно. Эти паузы ее только расхолаживали.
Она заставила себя подняться, одеться и начать действовать. Пропажа сумочки не являлась большой трагедией, но принципиально она не должна была допускать с собою такого обращения. У нее было сухо во рту, кружилась голова, ныли суставы, и в желудке совершалось неприличное бурление, но она шла на место вчерашней встречи, как будто там ее ждало освобождение от всех этих неприятностей.
Зрительная память не подвела ее. Она нашла магазин, тот дворик, где они выпивали с Верой, даже определила, где располагалась вчерашняя соседняя компания забулдыг. Время было раннее, она села на ящик и стала ждать. Милицейский опыт говорил ей, что эта задрыга должна появиться здесь с целью похмелиться.
Прошло около часу, и немало смурных и перекошенных физиономий прошли мимо нее, прежде чем появилась вчерашняя Вера. Она была не одна, с нею был какой-то субтильный юноша в очках.
— Здорово, — сказала ей Нина, шагнув навстречу. Вера остановилась, словно натолкнулась на стену.
— Э, Анечка!.. Здорово, милашка!.. Куда это ты вчера отвалилась?.. А я вот кадра подцепила, студента!
— Здравствуйте, — промямлил студент.
— Значит, так, — сказала Нина, — деньги, которые там были, можешь оставить себе, но сумочку отдай. Иначе я тебя, гадину, на полоски разорву.
— Что происходит? — не понял студент.
— Помолчи, — сказала ему Вера, отмахнувшись. — Значит, ты меня на полоски разорвешь, да? Ты знаешь, сучара, что я с тобой сделаю?..
— Девочки, вы чего? — испугался студент.
Вера решительно отодвинула его и шагнула к Нине. Та не стала дожидаться, ударила ее ногой по голени и, когда Вера, охнув, согнулась, ухватила ее за волосы. Для начала слегка ткнула ей коленкой в физиономию, потом спросила:
— Что ты сказала, я не расслышала?
— Пусти, — выдавила Вера.
Нина отпустила ее, и та распрямилась, вытирая лицо рукой.
— Ты что же, дуреха, думаешь, я их коллекционирую, — сказала она. — Выбросила я ее сразу же... Иди поищи вон в том ящике.
— Мне почему-то думается, ты сама хочешь поискать, — сказала Нина, посматривая на нее настороженно.
Вера не стала возражать, пошла к мусорному ящику, на который указала. Наклонившись, подняла палку, и Нина отошла на шаг.
— Ну-ка не дури!
— Что я, рукой там копаться буду? — хмыкнула Вера.
С постным выражением лица она поковырялась в мусоре, и таки выковыряла оттуда грязную и помятую Нинину сумку.
– Эта?
Нина взяла сумку, осторожно раскрыла ее и вывернула на асфальт. Оттуда выпали ключи, косметичка, носовой платок и даже кошелек. Пустой, конечно. Нина все это бережно подобрала под насмешливым взглядом Веры и испуганным — студента.
— Ничего не пропало? — спросила Вера, поигрывая палкой.
— Кое-что пропало,— сказала Нина.— Выпало, наверное.
— Так поищи, — с улыбкой предложила Вера. Нина холодно улыбнулась в ответ.
— Я думаю, ты это сделаешь лучше.
Она резко заломила ей руку за спину, ткнула головой в мусорный ящик и, подхватив за ноги, опрокинула ее туда, так что лишь болтающиеся ноги торчали наружу да доносились изнутри какие-то сдавленные стоны.
— Да зачем же так? — чуть не плача говорил студент.
— А иначе не получается, — отвечала Нина, тяжело дыша после немалого физического усилия.
Вера выбралась из мусора, вся облепленная картофельными очистками, яичной скорлупой и шелухой от семечек. Она плевалась и ругалась, а рядом заливисто хохотал, хлопая себя руками по ляжкам, беззубый небритый алкаш.
Нина тоже улыбнулась, повернулась и ушла.
17
Следователя краевой прокуратуры Апарина, с которым сотрудничал капитан Ратников в своем краснодарском деле, нашел опять-таки Грязнов. Искомый Апарин теперь был прокурором города Тихорецка и на вопросы нагрянувшего Славы отвечал немного нервно. Да, он хорошо помнит Колю Ратникова, у них было что-то вроде дружеских отношений, и дело было совместное, но сути его прокурор не запомнил. Что-то о местной номенклатурной мелочи, не выходящее за рамки края. Никаких серьезных материалов у Ратникова и быть не могло. Он, Апарин, был сам несказанно поражен жестокости убийства, это вовсе не соответствовало масштабу расследуемого дела.