Кровная месть
Шрифт:
— Давайте на чем-то остановимся, — предложил Меркулов.— Мы решили, что убийство Ратникова совершено с участием краснодарских чекистов — это раз. Что они искали у него какую-то дискету с секретной информацией — это два. И не нашли ее — это три. А через месяц после убийства, в течение которого следствие топталось на месте, был убит Щербатый, и так началась эпопея пистолета «Макаров». Потом убийца оказывается в столице и помимо своих кровных врагов начинает стрелять также заказные фигуры в компании с другими «стрелками». Вопрос: как выйти на убийцу?
— Если вас послушать, товарищ заместитель генерального прокурора,— сказал Дроздов, — так это совершенно безнадежно.
— Кто знает,— задумчиво вздохнул Меркулов.— По всем расчетам, это не должно быть безнадежно.
Тогда мы еще не понимали, что означают эти загадочные слова. Да и откуда нам было знать, что как раз в эти минуты на другом конце города в редакцию популярной «Свободной газеты» пришел некий молодой человек в кожаной куртке и потребовал встречи с главным редактором. Когда секретарша спросила, по какому поводу он ему нужен, вошедший заявил:
— Я владею уникальной информацией об убийстве депутата Кислевского.
Вошедший немедленно был пропущен к редактору, и тот, человек чуткий и живой, спросил сразу:
— Что-нибудь серьезное или гипотеза?
Вошедший упал в мягкое кресло для посетителей, откинувшись на спинку. Было видно, что он устраивается надолго.
— Тут вот что, шеф. Я собрался идти с повинной в МУР и решил перед этим сделать заявление для прессы. Кто знает, подумал я, вдруг там, в милиции, меня поймут неправильно, навешают на меня всех собак и бросят в какое-нибудь болото. Я ведь прав?
Редактор машинально кивнул.
— Это вы убили Кислевского? — спросил он. Гость редакции улыбнулся и покачал головой.
— Нет, не я. Но я знаю, кто его убил и по чьему приказу. Мы работаем в одной команде. Это называется Суд Народной Совести.
Какое-то мгновение редактор соображал, как ему поступить.
— Все понял, — сказал он, подняв руку. — Вы поступили совершенно правильно, дружище. Мы сделаем для вас все... Одну минуту.
Он нажал кнопку селектора и заговорил скороговоркой.
— Клара, быстро!.. Собери всех имеющихся в наличии репортеров и фотографов, не забудь Диму с камерой. Будет сенсационная пресс-конференция. Кофе хотите? — спросил он гостя.
— Я бы предпочел пиво, — сказал тот.
— И пиво, — добавил редактор в селектор. Буквально через пять минут вся эта команда собралась в зале, используемом в редакции для совещаний, и гость появился там в сопровождении главного редактора. Они сели в кресла на подиуме, и редактор начал:
— Начинаем нашу пресс-конференцию для корреспондентов одной газеты. — Он улыбался. — Этот парень готовится отправиться с повинной, чтобы рассказать о серии убийств в Москве и области. Он только один из команды исполнителей. Последнее дело этой команды — убийство депутата Кислевского.
Народ загудел, фотографы защелкали вспышками. Телеоператор Дима начал съемку любительской телекамерой.
— Меня зовут Алексей Стукалов, — начал гость редакции. — В известных кругах меня знают под кличкой Стукач. Сами понимаете, кличка не слишком авторитетная, но не я ее выбирал. Вот пришло время, и я решил реализовать свою кличку в деле.
Репортеры дружно засмеялись, оценив шутку.
— Да, — продолжал Стукач, — я решил пойти с повинной, потому что то, что сейчас готовится, уже переходит рамки моей профессии. Прошу заметить, я не отрекаюсь, я профессиональный убийца. На моей совести убийства теневика Кольцова на даче в Баковке, рэкетира Туза в Кунцеве, бомбардира Вити Никитина по кличке Бульдог и, наконец, валютчика Кручера.
— Обратите внимание, мы реагировали на каждое, — отметил редактор.
— Все начиналось с группы единомышленников, — продолжал Стукач. — Мы служили в ОМОНе, постоянно сталкивались с преступными элементами, и каково же нам было, когда после того, как мы с риском для жизни задерживали какую-нибудь банду, все они через некоторое время выходили на свободу и продолжали свои дела. Мы считали это несправедливым.
— Кто — мы? — спросили из зала.
— Группа единомышленников,— сказал Стукалов. — Потом некоторых из нас уволили из ОМОНа, причем без видимой причины, за особое старание в борьбе с преступниками. Тогда и появился Суд Народной Совести. Конечно, название может показаться чересчур громким, — он виновато усмехнулся, — но мы считали, что выражаем интересы народа.
— Кто заседает в Суде? — послышался еще вопрос.
— Это хороший вопрос, — отметил Стукалов. — Потому что потом оказалось, что над нашей группой единомышленников выросла целая команда аналитиков, стратегов и тактиков. Пользуясь сохранившимися связями в органах правопорядка, мы начали вычислять преступные элементы и после решения коллегии Суда приводили приговоры в исполнение.
— Убежден, что в руководстве Народного Суда оказались комми, — вскочил какой-то прыткий юноша.
Стукалов кивнул.
— Разумеется, в руководстве полно бывших,— сказал он. — Ветераны внутренних дел, КГБ и армейские чины. Но система конспирации, с самого начала очень толково разработанная, не способствовала горизонтальным связям, — он хмыкнул. — Кажется, это так называется? Я не смогу назвать никого из тех, кто нами руководил. Я знал лишь своего ведущего, который определял мне цель, снабжал оружием, снаряжением и деньгами.
— Тогда откуда вам известно про руководство?
— Вы забываете о том, что я был в деле с самого начала, — сказал Стукалов, — когда мы скрипели зубами и намечали цели. Все это строилось при мне. Мы преследовали благородную цель — навести порядок путем скорого народного суда. Но дело обернулось новой номенклатурой. Именно поэтому я здесь, не потому, что считаю себя в чем-то виновным.
При этом он посмотрел в зал по-особому, как бы прицеливаясь, и у многих присутствующих пробежали мурашки по спине.
— Сколько всего человек приговорено?
— Мне известно о семнадцати акциях, — сказал Стукалов.
Кто-то в зале присвистнул, кто-то охнул.
— И вы знаете, кто убил Кислевского?
— Да, конечно.
— Кто же?
Он выдержал паузу, чуть усмехнувшись.
— Это мой приятель, омоновец по кличке Бэби. Я не знаю его имени, но в лицо узнаю. Это самый жестокий из исполнителей, но и самый профессиональный. Кажется, он успел ухватить Афганистан. Укладывает клиентов с одного выстрела.