Кровное дело шевалье
Шрифт:
Жан несколько растерялся, поскольку подобный прием превосходил все его ожидания. Изумление юноши возросло еще больше, когда к нему в комнату, робко постучав, явился великан-швейцарец.
— Шевалье, — почтительно осведомился страж ворот, — позвольте задать вам один вопрос.
— Сколько угодно, друг мой…
— Ваша собака останется здесь? Я ведь должен ее накормить как следует…
Шевалье еле сдержался, чтобы не расхохотаться.
— Пипо, — обратился он к своему псу, — принеси извинения почтенному привратнику и изволь относиться к нему с уважением.
Пипо в ответ радостно залаял.
— Ну вот и помирились, — сказал шевалье. — Не волнуйтесь насчет кормежки…
Обрадованный гигант удалился.
А тем временем господин Пардальян-старший добрался до постоялого двора, направился прямо на кухню и грозно вопросил почтеннейшего Ландри:
— Где Галаор?
— Галаор? В конюшне, с правой стороны двора, — пролепетал трактирщик, дрожа от страха.
Пардальян бросился в конюшню, за ним заторопился хозяин «Ворожеи», чтобы показать Галаора, стоявшего вместе с другими лошадьми.
— Вот ваш скакун, — буркнул хозяин. — Ах, сударь, вы ведь едва не убили нашего гостя…
— А-а, виконта д'Аспремона, — кивнул Пардальян, седлая Галаора. — А зачем он вздумал кидаться на мою шпагу? Он что, отдал Богу душу?
— Нет-нет, сударь, он жив.
— Черт возьми, вот незадача! И как вы с ним поступили?
— Именно это я и пытаюсь вам сообщить! Господин виконт пришел в сознание и поклялся, что дешево вы не отделаетесь!
— Да что вы говорите?!
— Он велел доставить себя во дворец Мем.
— О дьявол! Вот это уже хуже! — Пардальян быстро обдумывал ситуацию. — Ничего страшного, Галаор поможет нам выпутаться! До свидания, любезнейший Ландри.
И, взлетев на коня, ветеран помчался по улицам Парижа. Вскоре он спешился перед дворцом Мем и отвел Галаора в стойло. Конюх Жилло тут же узнал лучшего скакуна маршала, но никак не мог взять в толк, почему на жеребце приехал офицер, грозивший отхватить ему, Жилло, оба уха.
А Пардальян-старший отправился к маршалу де Данвилю.
— Я ожидал вас, — заявил тот. — Нам необходимо кое о чем потолковать.
— И прежде всего, видимо, о д'Аспремоне? — усмехнулся старик.
— Да, я рекомендовал вам стать его товарищем, но, столкнувшись с вами в городе, он едва не погиб… Его, полумертвого, принесли в мой дворец… По вашей милости я чуть не потерял преданного друга…
— Но благодаря мне вы обрели еще одного друга…
— Вот как? Что это за друг? И где он?
— В конюшне, монсеньор. Пожалуйста, давайте спустимся туда — и вы все увидите сами.
Маршал, не скрывая любопытства, зашагал вслед за Пардальяном к конюшне. Ветеран молча открыл дверь и указал на жеребца своего сына.
— Но ведь это же Галаор! — вскричал потрясенный Анри. — Кто его сюда доставил? Вы?
— Я, монсеньор. Вы подарили его некоему юноше, а тот отдал лошадь мне. Вы еще не забыли, что, когда вас окружили разбойники, вам на помощь кинулся молодой дворянин?..
— Все правильно, он спас меня, и я вознаградил его.
— Монсеньор, ваш таинственный защитник — сын и наследник человека, с которым вы говорите!
— Пойдемте побеседуем, — пробормотал ошарашенный маршал и стремительно направился в свои покои. Пардальян не отставал от него, незаметно бросая на Анри хитрые взгляды и ухмыляясь в усы.
— Сперва расскажите мне о вашей дуэли с Ортесом.
— О Господи, монсеньор, тут и рассказывать-то нечего! Когда я явился во дворец, господин д'Аспремон отпустил в мой адрес несколько оскорбительных замечаний. Я предостерег его. А потом мы встретились на постоялом дворе и спокойно во всем разобрались, как и подобает приличным людям.
— Но больше вы не держите на виконта зла?
— Я? Да Боже упаси! — совершенно честно ответил ветеран.
— Вот и отлично. Теперь — о Галаоре, вернее — о вашем сыне. Меня, и правда, выручил именно он?
— Ваш скакун, монсеньор, — лучшее подтверждение моих слов.
— Значит, ваш сын — превосходный солдат! Почему же вы не представили его мне, как намеревались?
Чтобы полностью запутать маршала де Данвиля, ветеран решил пустить в ход самое сокрушительное оружие — правду.
— Монсеньор, я звал сына к вам на службу. Но он не принял моего предложения, так как состоит при маршале де Монморанси. Моему сыну известен ваш секрет, монсеньор: Жан по чистой случайности оказался рядом с комнатой, где вы совещались там, «У ворожеи». Теперь он боится вашей ярости или мести ваших друзей, таких, как господин де Гиталан. Он не сомневается, что вы, как только поймаете его, сразу засадите в Бастилию, а он и так еле вырвался из темницы.
Как видите, у него есть веские причины держаться от вас подальше. И кроме того, он уже служит вашему брату. Но я-то служу вам, монсеньор. Стало быть, мне придется либо предать вас, а я всегда презирал предателей, — либо враждовать с родным сыном, что просто невозможно.
— Но почему юноша считает меня своим недругом?
— Он не считает вас недругом, он лишь служит вашему брату, только и всего. Он не собирается вредить вам; более того, нынче вечером он уезжает из Парижа.
— А нужно ли ему бежать из столицы?.. Я тоже буду честен с вами, господин Пардальян. Не скрою, я, и правда, хотел передать его в руки Гиталана. Но — пусть черти поджарят меня в аду! — я не понимаю, как шевалье удалось подслушать мою беседу с комендантом Бастилии! Пардальян, ваш сын смел и умен, но ему не обойтись без покровительства влиятельной особы. Переманите его ко мне, и я озолочу этого юношу!