Кровные братья
Шрифт:
Между тем Анатолий Орликов, достойно выдержавший четыре напряженнейших года (армия — хотя по сути она была для него не армией, а каким-то нескончаемым спортивно-соревновательным конвейером — выжимала из него, что называется, все соки; что же касается учебы, то тут сам Орликов не допускал для себя никаких поблажек: «Я учусь не для того, чтобы получить бумажку, а для того, чтобы действительно узнать нужные мне вещи»), вышел на «финишную прямую» и, успешно защитив диплом, с отличием окончил экономический факультет университета по специальности «финансы и кредит».
Размах новых социально-политических реалий в стране, деликатно именуемых приватизацией, а на деле представляющих собой откровенное разграбление и растаскивание по частным рукам того, что долгие годы считалось неделимой народной собственностью, с каждым днем все больше и больше набирал силу. И все большую роль в этом процессе играли
Орликов, отлично подготовленный теоретически, успевший завести в кругу своих сокурсников, а также и в среде уже достаточно оперившихся новых бизнесменов многочисленные полезные связи, с головой окунулся в ту бурную атмосферу, в которой со стремительной скоростью сколачивались неимоверные состояния, зарождалась и формировалась будущая хозяйственно-финансовая элита страны. Пройдя через целый ряд созданных им или с его активным участием кооперативных объединений, различных товариществ, занимавшихся всем, чем угодно: скупкой-продажей, импортом-экспортом, кредитованием и финансированием, он на какое-то время с головой погрузился в газонефтяную сферу, где, при успешном ведении дел, шансы на стремительное и головокружительное обогащение были наиболее многообещающими. Но, будучи по природе своей человеком отнюдь не робким и не слабохарактерным — а в современном ему бизнесе, насквозь криминализированном, робким и нерешительным вообще не было места, — Орликов всегда дальновидно сохранял трезвый и разумный взгляд на происходящее. И, поняв, что попытки пробиться в области эксплуатации природных ресурсов чреваты очевидным противодействием со стороны могучих фигур, непосредственно вышедших из недр комсомольско-партийного аппарата и силовых структур (не в последнюю очередь — из достославного комитета), и что соперничество с ними представляет собой прямую и непосредственную угрозу жизни, Анатолий решительно направил интересы в сторону своей основной специальности: финансов и банковского дела.
Собственно, острота противостояния и степень риска в этой области были ничуть не меньше, чем во всех других сферах производственно-экономической деятельности, обещавших стремительное и баснословное наращивание личных капиталов. Это лишь для непосвященных закрытые банковские каналы, закодированные и засекреченные счета, по которым перемещались какие-то астрономические суммы, как реальные, так и фиктивные, представлялись загадочным, окруженным особенной таинственностью и привлекательностью миром. Для профессионально подготовленных конкурентов все закулисные манипуляции каждого из них читались как открытая книга. И пусть в финансовых кругах наглый и бесцеремонный грабеж осуществлялся чуть более деликатно, чем откровенное, грубое и циничное растаскивание нефти, газа, ценных металлов, конкурентоспособной промышленной, прежде всего военной, продукции, уровень напряженности в отношениях «беловоротничковых» банковских деятелей был необыкновенно высок.
Надо отдать должное Анатолию Николаевичу Орликову. Очень молодой еще человек, которому, казалось бы, юная горячность, порывистость и нетерпение вполне могли бы быть свойственны, действовал как умудренный огромным жизненным опытом банковский зубр: спокойно, рассудительно, неторопливо, но в то же время на редкость точно и рационально. Орликов не спешил формально обозначить свои лидирующие позиции, долгое время довольствуясь второстепенными ролями в различных банковских структурах и объединениях: ответственный менеджер, вице-президент, заместитель генерального директора, председатель совета учредителей… Но, перемещаясь из одного кресла в другое, он никогда не упускал из виду своей основной цели: сколачивания прочного, могучего, неподвластного экстремальным выкрутасам финансового рынка личного капитала. Эту задачу ему удалось решить блистательно. И когда, в конце концов, Орликов пришел к выводу о своевременности открытия собственной фирмы, создатель АО «Мировые инвестиции» был в числе двух десятков богатейших людей России. И, разумеется, на всем пути восхождения Орликова к олигархическим вершинам рядом с ним постоянно находился его «кровный брат».
Роли, в которых первоначально подвизался при Орликове Лисицын, были и многообразны, и весьма неопределенны. Начав с чего-то вроде шофера-телохранителя, Лисицын, подтягиваемый мощной рукой Орликова, вскоре уже вполне успешно справлялся с функциями секретаря-порученца, выполняя все более и более ответственные задания, получая возможность проявлять личную инициативу и совершенствуя свои деловые качества.
«Олежек, ты молодчина! Растешь, можно сказать, на глазах. Еще немного и, глядишь, со своей энергией и хваткой и меня за пояс заткнешь». — «Да ладно тебе!» — «Нет, я совершенно серьезно. Ловишь необходимую информацию и навыки буквально из воздуха. Вот если бы тебе еще и подучиться немного…» — «О чем ты говоришь, Толя? Такие дела творятся! Тут надо рвать и метать, пока есть возможность. А ты предлагаешь мне терять время, сидя за партой? Чтобы другие окончательно обгрызли социалистический пирог, не оставив и объедков? Да я всему, что мне надо, у тебя научусь!»
И все-таки настойчивый нажим со стороны Орликова оказал свое влияние. Разумеется, ни о каком университете и речи быть не могло. Пять лет чистой учебы в такое горячее время? Делать нечего! Да и не поступил бы никогда Лисицын ни в какой университет. Тем не менее какие-то скоротечные экономические курсы Олег, по настойчивому требованию Орликова, все-таки с грехом пополам, но закончил.
И практическая отдача от полуфиктивно заработанных «корочек» не заставила себя ждать. Орликов, будучи конечно же полновластным хозяином в «Мировых инвестициях» и постоянно расширяющемся кругу дочерних фирм, предприятий и объединений, вынужден был все же до какой-то степени считаться с мнением своего совета директоров, крупнейших акционеров, ближайших помощников и ведущих специалистов. А для них грубиян и неуч Лисицын был всего лишь наглым выскочкой, креатурой босса, который, потакая каким-то своим полудетским сентиментальным воспоминаниям, буквально «за уши» тащил своего «кровного брата» в большой бизнес. Теперь же президент корпорации и генеральный директор получил и формальное обоснование всемерно способствовать карьерному продвижению «дипломированного специалиста».
Стремительно проскочив через заведование несколькими ведущими отделами, грамотно и умело проведя ряд ответственных переговоров — «Мировые инвестиции» в последнее время серьезно расширяли сферу своей деятельности, скупая по дешевке подвернувшиеся под руку промышленные предприятия в различных регионах страны, не брезгуя и более скромной недвижимостью, если эксперты фирмы отзывались о ней как о перспективной в плане дальнейшей реализации, — Лисицын сумел достаточно прочно зарекомендовать себя серьезным и ценным работником. Доходили, правда, до Орликова слухи, что его полномочный представитель после успешного завершения сделок где-то на далекой периферии, как правило, уже не слишком заботился об имидже представляемой им фирмы, доводя себя на праздничных банкетах, «царских» охотах и в развеселых саунах до совершенно непотребного состояния. Ну а, собственно, почему бы и не расслабиться после успешно проведенной операции? Тем более что далеко не всем подбрасываемым ему фактам бесчинств Лисицына Орликов склонен был верить. Очень уж много было у его «кровного брата» «доброжелателей», у многих Лисицын торчал как кость в горле.
Кое-кому пришлось вскоре горько сетовать на собственную недальновидность. Вице-президент компании, заместитель генерального директора Олег Сергеевич Лисицын вознамерился было каленым железом выжечь своих недоброжелателей. Но после нескольких шумных увольнений натолкнулся на жесткую позицию Орликова. «Ты с ума сошел! Хочешь мне все дело разрушить? Хочешь из-за своих ущемленных амбиций разогнать лучших специалистов?»
Лисицын, поняв, что «перегнул палку», немедленно утихомирился, что конечно же не значило, что он забыл прошлые обиды и не попытается при более благоприятном раскладе отыграться на своих недругах.
Да черт с ними, с недругами, в конце концов! Во всем остальном дела ведь идут — лучше некуда. Прежде всего — в материальном плане. Весь путь карьерного роста, сам по себе необыкновенно приятный и ласкающий самолюбие, был напрямую связан с ростом доходов. На сегодняшний день и сам Лисицын даже приблизительно затруднялся оценить размеры своего капитала. Он был велик, многообразен и многолик. Банковские счета и недвижимость за границей, инвестиции в высокодоходные предприятия на родине, акционерное участие в различных банковских начинаниях, не только своего, но и чужих, тщательно проверенных на надежность и состоятельность. И, разумеется, парочка миллионов на текущие мелкие расходы. Возможно, у самого Орликова размах был и покруче. Но Лисицына, хулиганистого парня из простой рабочей семьи, достигнутая собственная значимость вполне устраивала.
И тут этот дурацкий ресторан, идиотская драка, арест, суд, лагерь…
Долго ли еще придется это терпеть? Толя, ты же обещал!
Обещал. А обещания свои Анатолий Орликов привык выполнять. Правда, желанная свобода пришла не так быстро, как надеялся Лисицын. Но поскольку все равно срок ему скостили чуть ли не вполовину да и с выбором места жительства после освобождения никаких сложностей не было, Олегу стало ясно, что для решения его вопроса Толя подключил серьезные силы.
— Заключенный Лисицын, на выход с вещами. «Наконец-то!»