Кровные узы
Шрифт:
— Генлий был воспитан веронами, к дололам он попал в сознательном возрасте и спустя год сбежал от них вместе со своим первенцем к мирайя, — вошел в комнату дочери Инаран, — а так как даже для долола он был очень силен, то только Воскрешенная либо же кто-то из её детей мог снять с него проклятие. Его привели к ней, она забрала от него сына, а ему сказала: «Я не сниму с тебя заклятия, потому что в моей картине будущего ты должен оставаться проклятым».
— Нет! — воскликнула девочка, а отец поставил её на землю.
—
— Ты рос среди дололов?
— Нет, Генлий растил меня среди веронов во дворце, потому что не мог меня перевезти из-за защитной печати, наложенной Искросом.
— Папа, а что случилось с первенцем дяди?
— На данный момент Галарий один из командиров стражей границы.
— Дядя с ним не общается?
— У них натянутые отношения, по понятным причинам Галарий не в восторге от деятельности отца.
— Всё-таки Воскрешенная жестокая, она могла снять проклятие и дядя жил бы с нами.
— Быть ясновидящей, такой как Воскрешенная — большая ответственность, Лимра. Она не могла ничего делать по велению сердца. Её многие считали жестокой… но она многих очень многих спасла и вылечила.
Лимра взяла отца за руку и прижалась к ней лбом.
— Папа… почему ты не спрятался, как Акрон? Веронам мы не нужны. Если нас не станет, среди веронов всё равно родится страж. Нас заменят.
Инаран встал перед ней на одно колено.
— Я пытался спрятаться, когда жил с вашей мамой. Я не хотел сюда возвращаться. Мне нравилось в людском мире. Но… меня нашли… тогда было задействовано очень много ищеек и ресурсов, чтобы вернуть меня. Ты права, что среди веронов всё равно родится страж и появиться другая династия, но… они не позволят, чтобы это произошло…
— Кто они? — наклонила голову на бок принцесса.
— Те, от кого хочет избавиться Генлий, — отец поцеловал её в макушку, затем поднялся и вышел.
Лимра пнула ни в чем неповинную куклу и встала возле окна. Если бы только существовал способ задать вопрос и сразу получить на него ответ, она непременно им воспользовалась бы.
Глава 2.4
Два года назад. Закрытый мир
В тот злополучный день Яну пригласила на квартирную вечеринку лучшая подруга Катя. Молодая мама вначале отпиралась, ссылаясь на пятилетнего сына, которого не на кого было оставить, но Катя сказала брать его с собой со словами:
— Да покажи мне Олега, наконец. Чего ты его прячешь-то ото всех? Мы подруги или нет?
Подруги-то подруги, но Яна не представляла, как отреагирует Катя, если узнает про способности малыша и про его плотоядность. Общение с родственниками и те свелись к вежливому минимуму.
— Олежек, мы идем в гости, ни с кем не разговаривай и на вопросы не отвечай, — говорила Яна, делая сына похожим на неповоротливую капусту.
— Это какая-то игра? — высунул нос из шарфа малыш.
— Игра, где ты весь вечер молчишь.
— Но молчать скучно…
— Только на один вечер, а потом я куплю тебе ту большую энциклопедию, которую ты хотел.
— Про животных?
— Именно про животных, договорились?
— Договорились.
На улице их застала метель. Снег замедлял передвижение маленького семейства, поэтому до нужного дома они добрались с опозданием. Поднялись на третий этаж и остановились напротив оббитой местами потрескавшейся искусственной кожей дверью.
— Ты помнишь наш уговор? — уточнила мама, прежде чем нажать кнопку звонка.
Олег кивнул, насколько позволяло огромное количество одежды.
— Хотя бы ничего не произошло! — выдохнула Яна и нажала кнопку.
Раздалась птичья трель. За дверью послышался заливистый хохот и щелчки множества замков. В чёрном атласном платье вышла ослепительная блондинка, принося с собой сладковатый запах спиртного и фруктовых духов. Подруга клюнула воздух возле обледеневшей щеки Яны и с умилением потрогала щёчки Олега:
— Красавец! Не понимаю, почему ты его прячешь?! Мне бы знать, с кем гульнуть, чтобы такого же родить!
— Катя! — возмутилась Яна.
— Да что он понимает? — пренебрежительно махнула рукой подруга. — Сколько ему? Три или четыре? Давно его не видела.
— Пять. И он понимает намного больше, чем ты думаешь, — с тревогой предупредила Яна. — Он очень умный. Мне иногда кажется, что у меня маленький профессор растет.
— Меня умными детьми не удивишь. Ты иди к гостям, а я на кухню заскочу.
Квартира не дышала новизной: старые обои и мебель, побитые молью ковры на стенах и порванный линолеум. Подвыпившая компания встретила Яну с ребёнком весело. Олега посадили на почётное место за столом. С диким гоготом для маленького гостя отыскали в сломанном комоде слюнявчик со слоником и доисторическими пятнами варенья. Затем незнакомый мужчина пятидесяти лет без разрешения взял мальчика на руки и посадил к себе на колени.
— Молчи! — поймала возмущенный и гневный взгляд сына Яна.
— Какая у вас лапочка-деточка! Меня зовут Давид Иванович, а вас? — представился нарушитель спокойствия, потрепав чёрную шевелюру ребёнка.
— Яна, — последовал скромный ответ.
Мама вежливо улыбалась на противное заигрывание престарелого юнца, иногда поглядывая на хмурого сына. Взглядом напоминала об уговоре.
Олег долго терпел. Он молчал, когда ему не слишком метко запихивали в рот приторно сладкий торт и перемазали кремом лицо. Молчал, когда ему пролили сок на штаны и неудачно пошутили о писающих мальчиках. Молчал, когда с ним сюсюкали. Но одна наглая ложь положила конец мирному сосуществованию: