Кровные узы
Шрифт:
— Значит, его кто-то принес, сам бы он сюда не попал! — возразила девочка.
— Так и хищника кто-то мог провести, — заметил Сэл.
— Нет! — оставалась категоричной принцесса. — Его бы выбросило сразу!
— А если хищник был разумным? — уточнил Юлиан. — Кто-то из тёмных, к примеру. Многие из них не испытывают угрызений совести, пожирая таких как мы.
Лимра задумалась.
— Тёмный мог быть… От них барьер не всегда защищает…
— Еще мне рассказывали, — продолжал делиться сплетнями Сэл, — что Генлий убил хищника двадцать лет назад, когда последний раз был здесь. После этого исчезновения прекратились.
— Значит… дядя знает, что это был за хищник…
Скатерть вновь поднялась и на этот раз появилась недовольная физиономия Одита.
— Генлий приказал вас, принцесса, найти и сопроводить в кабинет вашего отца.
— Нельзя сказать, что вы меня не нашли? — жалобно спросила Лимра, обнимая ноги еще сильнее.
— Ваше высочество, ваш дядя последний с кем бы я рекомендовал вам играть в прятки, — серьезно сказал зоу. — Не приведу вас я, он сам вас найдет.
— Ладно, — Лимра выползла из-под стола.
— А вы за работу, лентяи! — приказал Одит оставшимся под скатертью слугам.
Зоу привел понурую принцессу в кабинет её отца, где нетерпеливо расхаживал Генлий с бутылкой вина в обнимку, пока сидящий за столом Инаран угрюмо разбирал документы. После ранения старший принц восстановился на удивление быстро, хотя о покушение еще напоминали свежие шрамы на руках.
— Войди, — приказал Генлий племяннице. — Одит, можешь идти, и проследи за мелким, чтобы снова в какую-нибудь историю не встрял.
Начальник стражи поклонился и вышел.
— Ты знаешь, где это место? — подошел к племяннице Генлий, показывая ей знакомый кристалл с воспоминаниями Олега, где он увидел запечатанную Алираю. — Знаешь где оно?
— Нет, — честно ответила Лимра, повертев головой.
— Генлий, прекрати допрашивать моих детей, — вмешался Инаран, откладывая какой-то листок. — Вначале терроризуешь Амрона, а теперь еще и Лимру.
— Не понимаю… Амрон видел это место, но совершенно не помнит, как там оказался и как из него выбрался, — недоумевал Генлий, присаживаясь в кресло и закидывая ноги на стол.
— Ты гоняешься за призраком, — отец поднялся и встал лицом к окну. — Даже если они её нашли… они нашли её труп. Ты сам говорил, что кровные узы с ней оборвались, а это означает её гибель.
— Зачем в таком случае труп запечатывать? — Генлий закурил и выдохнул вонючее облако дыма. — Ты видел, какие там символы? Видел знаки на её лице?
— Видел, — ответил Инаран, открывая окно и запуская в помещение утреннюю прохладу. — Ты хочешь её пробудить и чтобы она вырезала всех выживших союзников Конрака?
— Я хочу её освободить, — глубоко затянулся долол, выдыхая через ноздри плотную дымовую завесу.
Лимра поморщилась и едва сдержалась, чтобы не прикрыть лицо рукавом.
— Мне-то ты хотя бы не лги, — слегка повернулся к брату Инаран. — Ты хочешь с её помощью отомстить. Но кому мстить? Завсу? Он одной ногой в могиле, да и если бы ты хотел его убить, сделал бы это сам без её пробуждения.
— Завс — пыль, даже Конрак был чьей-то марионеткой, — Генлий щелчком пальцев отправил огрызок сигареты в полёт. — Они кому-то подчинялись. Я хочу узнать, кто ими командовал, кто приказывал им из тени и продолжает это делать.
— Зачем?
— Чтобы устранить эту тварь! — рявкнул долол.
— Генлий…
— Это ты смирился, но пока жива эта тварь, нашей семье не жить спокойно, а твои дети никогда не будут в безопасности, — Генлий неожиданно обнял Лимру одной рукой и прижал её к груди.
Принцесса поморщилась от запаха алкоголя, но не пыталась вырваться из дядиных объятий.
— Нашей семье?.. — повторил Инаран.
— Твоя семья — моя семья, а дололы пускай катятся в бездну.
— Ты одержим…
— А ты размяк, — погладил девочку по голове Генлий. — Забыл, как клялся, что отомстишь, а вот я не забыл. Я пробужу Алираю.
— Ты выпил лишнего, — Инаран подошел к креслу, забрал бутылку и попытался отнять у брата дочь.
— Руки убрал.
— Моя дочь тебе не плюшевая игрушка!
— Она меня успокаивает, но ты можешь занять её место, — невозмутимо ответил Генлий, наглаживая принцессу и постепенно засыпая.
Лимра едва подавила смешок.
— Ненавижу, когда он напивается, — буркнул Инаран, все-таки забрав дочь, когда его брат окончательно вырубился под действием алкоголя.
— Я думала, что дололы не пьянеют, — прошептала Лимра, когда отец вышел вместе с ней из кабинета и понес в сторону её собственной комнаты.
— Знала бы ты, сколько он выпил…
— Папа, а почему дядя так странно себя ведет? — спросил Лимра, обнимая отца за шею. — Он же хочет быть добрым.
— Потому что он не хочет к вам привязываться.
— Почему?
— Потому что со временем вы станете для него слабостью, а слабостей долол себе позволить не может из-за многочисленных врагов, которые могут вас использовать против него.
— К тебе-то он привязан.
— Да.
— Но это тоже слабость!
— На меня защиту ставили самые могущественные вероны нашего мира, — продолжил Инаран, — Ко мне полезет только самоубийца или высший. А Генлий слишком слаб для высшего — он не в поле их интереса.
— Папа, а почему дядя не может жить с нами? Он же этого хочет.
— Знаешь, каждый долол проклят на служение семейству дололов и не может его покинуть по доброй воле.
— Но проклятие можно снять! У стражей границы столько отступников служит! Почему дядя не мог сбежать и снять проклятие?