Кровный долг
Шрифт:
— Иди возьми их, тигрица.
Я рычу на нее — так, как мне хочется делать каждый раз, когда Грейсон произносит это прозвище, — затем улыбаюсь ее оглушительному смеху и поворачиваюсь на каблуках. Моя рука касается бедра, когда я с важным видом подхожу к мужчинам, стараясь хоть немного подчеркнуть естественную походку.
Знание того, что это разозлит Маттео, является одной из причин того, что я делаю дальше. Другая причина заключается в том, что я скучала по ним обоим — я знаю, это звучит безумно, но я привыкла к своим хранителям.
Они оба одеты в униформу Кровной
Красивые голубые глаза Грейсона искрятся понимающим блеском, и он раскрывает свои объятия. Я скольжу в них, целую его в щеку и кладу голову ему на плечо. Несмотря на непринужденный прием, он напряжен и не уверен, как со мной обращаться. Проходит несколько секунд, прежде чем он осторожно обнимает меня за талию. Он берет меня за подбородок, когда я отстраняюсь, и запечатлевает обжигающий поцелуй на моих губах.
Мои ресницы трепещут, когда я высвобождаюсь из его объятий и отвожу взгляд. Кольт мгновенно оказывается передо мной, игнорируя убийственный взгляд Маттео. Я сцепляю руки у него на шее, глядя в эти прекрасные зеленые глаза, и целую его во всю, прижимаясь языком к его губам, пока он не впускает меня. Напоминая ему о моем обещании.
В конце концов, я бы его трахнула, но только после того, как он будет умолять меня о прощении. Маттео делал все возможное, чтобы встать на пути нашего неизбежного союза. Я устала играть по его правилам. Он не вправе решать, кто ко мне прикасается. Я прикоснусь к ним всем, если захочу.
В моей голове промелькнул образ их троих, ласкающих, целующих, сосущих и трахающих меня одновременно. Возбуждение захлестнуло мой низ живота. Я сжимаю бедра, пытаясь унять внезапную боль.
Кольт стонет мне в рот.
Верно, вампирские чувства разрушают все. Теперь они все знают, что я чувствую.
Я первая прерываю поцелуй, тяжело дыша, прежде чем высвободиться из его объятий. Он неохотно отпускает меня, его пальцы слегка сжимают мои бедра, пока он, наконец, не отпускает меня.
Набравшись смелости, чтобы впервые встретиться с горящим взглядом Маттео, я медленно подхожу к нему. Его глаза так похожи на глаза Эвелин, темные, в них трудно что-либо прочесть. Я останавливаюсь, когда стою перед ним, позволяя своему взгляду скользнуть от его туфель от Гуччи, вверх по его темно-синим брюкам, по кремовой рубашке на пуговицах и темно-синему блейзеру в тон к щетине, которую он отпустил. Мой взгляд задерживается на его губах, которые приподнимаются в ответ на мое внимание.
Я делаю глубокий вдох и смотрю в его проницательный взгляд. Это так, как будто моя душа внезапно обнажена, каждая частичка меня разбросана по тускло-освещенному гаражу на всеобщее обозрение для него. Каждый вдох — это борьба, поскольку он заманивает меня в ловушку своей силой. Моя грудь вздымается, и он переключает свое внимание на мою грудь, благословенно давая мне возможность взять себя в руки.
Грейсон ловит мой взволнованный взгляд и подмигивает. Его веселое поведение успокаивает меня. Так продолжается
— Где мой поцелуй, Деметрия?
Я прикусываю губу, колеблясь всего мгновение, прежде чем прижаться к его телу и откинуть шею назад. Его язык высунулся, чтобы облизать мои губы, а затем он с силой урагана впивается в меня, втягивая в дикий шторм поцелуя. Мои трусики промокли насквозь, и я стону ему в рот, когда его клыки пронзают мою нижнюю губу. Он впивается в нее, втягивая мою кровь в свой рот. Я впиваюсь пальцами в его мягкую рубашку, не заботясь о том, что рву ее, и держусь изо всех сил, пока он контролирует каждый аспект нашего поцелуя.
Он оттягивает меня от своих губ за волосы и ухмыляется.
— Пойдем. — его руки убираются с моей головы, и я остаюсь ошеломленной, не в силах говорить целую минуту, пока Грейсон и Кольт забираются на переднее сиденье элегантного черного внедорожника Mercedes. Маттео ждет на заднем сиденье, выглядывая из открытой двери с самодовольным выражением на лице.
Я нахмурилась и, воспользовавшись дверкой, забралась внутрь. Дверь захлопывается за мной, и я подпрыгиваю от неожиданности и вижу, что Эвелин смотрит на меня.
— Веселись, Деми. Не забывай то, что я сказала.
Маттео
Правила — это не то, чему Деми привыкла следовать. Я придержал язык, пока она набрасывалась на моих мужчин, мою семью, терпеливо ожидая своей очереди, чтобы эти сочные губы коснулись моих.
Ее ярко-красный рот, надругавшийся над всеми тремя нашими губами, ее запах возбуждения, который все еще витает в воздухе. Кольт и Грейсон изо всех сил стараются не обращать внимания на пьянящий аромат, тихо беседуя о каком-то нелепом пари, которое они заключили на баскетбольный матч.
Я не люблю игры, как правило. По большей части я их презираю. Но с Деметрией дело обстоит иначе. Я бы играл с ней год за годом, наслаждаясь каждой искрой гнева или гнусностью, вырвавшейся из ее уст, позволяя ее презрению зарыться в мое существо и устроить себе дом, если бы это означало, что я смогу целовать и трахать ее до конца своих дней.
Я даже не погрузил в нее свой член, но я знаю, что это того стоит. То, как ее соски затвердели на моей груди, пока я целовал ее, почти заставило меня потерять контроль. Если бы не моя сестра, я бы сорвал с нее платье и трахнул прямо в машине на глазах у Грейсона и Кольта.
Глаза Кольта переходят на мои в зеркале, а затем быстро отводятся. Его лицо напряжено, несмотря на то, что он легко продолжает разговаривать с Грейсоном. Им слишком комфортно с тем, что я считаю своим, хотя Кольт и Грейсон попробовали ее кровь раньше меня.
Когда мягкие пальцы прижимают мою руку к штанам, я делаю вдох.
Простое прикосновение удивляет меня настолько, что я, черт возьми, делаю глубокий вдох. Эта женщина выводит меня из игры. Кольт и Грейсон обмениваются раздражающими взглядами, но я игнорирую их и смотрю на Деми.