Круг ведьмаков. Эра Соломона

Лежнин Александр

Кира сочувствующе погладила его по руке.

– Когда я впервые увидел его в живую, напуганного и несчастного, то к моему изумлению что-то внутри меня надорвалось. Подойдя к этому испуганному ребёнку, я и сам стал испытывать страх, хотя вида не подал. Тогда я даже не представлял, что делать. Как мне с ним быть? Я же ничего не мыслю в воспитании детей, а здесь непростой малыш. Если бы ты видела его походку – он ходит как брошенный ребёнок, ребёнок, который уже смерился с тем, что он никому не нужен.

– Но в итоге ты нашёл с ним общий язык? – с надеждой спросила Кира.

– Не

сразу, впервые пару недель он был очень напуган, а я не знал, как унять его страх, да я и сам был в растерянности, хотя как всегда скрыл это. От этого наше общение было весьма ограниченным. Я так нервничал, что вызвал Эммануэля в помощь. Сейчас Павел немного привык ко мне, даже адаптировался к жизни в моём доме, но не скажу, что он всецело мне доверяет. Он всё ещё в какой-то степени держится отстранённо. Но как говориться мало по малу. К тому же, как оказалось, у нас много общего, поэтому взаимопонимание у нас есть, а это уже немало.

– Что ты имеешь в виду? – заинтересовалась Кира.

– Он многое пережил в своей жизни, вынес много боли, и именно эта боль сблизила нас, помогла найти общий язык. Хоть он и старается это утаить, но я вижу, что он ещё страдает и в такие моменты у меня сердце от боли ноет.

– С этим ты ничего не сделаешь, ему нужно это пережить. Нужно время.

Соломон с грустью согласился и сделал глоток вина.

– Талантливый непогодам развитый ребёнок, измученный, страдающий, – Кира приветливо посмотрела на него. – Кого-то он мне напоминает.

Соломон не стал отвечать, а тут же перевёл тему:

– Ты сказала, что здесь ты можешь расслабиться, а сама до сих пор напряжена. Это из-за работы?

Она печально кивнула и уставилась взглядом в тарелку.

– Одна сотрудница из числа моих подчинённых, работает из рук вон плохо. Я собралась её уволить, но в последний момент не смогла. У неё в жизни всё непросто, сложный период. Однако другие мои сотрудники, да и я тоже постоянно оказываемся в трудных ситуациях из-за её некомпетентности. Я сейчас разрываюсь. Все ждут от меня действий, а я не знаю, как правильней поступить. Мне жалко её.

– Непростая ситуация, но разве это ты должна решать её проблемы? – сочувственно, без нажима спросил он.

Чародейка подняла на него свой взгляд.

– Ты бы на моём месте как поступил? – после недолгой паузы, спросила она.

– Я бы уволил её. Если она не справляется с работой, значит эта работа не для неё. Должно быть место, где она сумеет реализовать свои возможности. Лучше не думай о ней, я знаю у тебя доброе сердце и есть склонность всё воспринимать близко к нему, но не изводи себя. Решать тебе и если ты не можешь переступить через себя, то не спеши, обдумай всё хорошенько. Только ненужно взваливать на себя ответственность за судьбу другого человека. Всем нам бывает тяжело в жизни, но ты неповинна в чужих неудачах, а значит, никому ничего не должна. Лучше решай свои проблемы, а жизненные трудности других людей оставь им, поверь, они сумеют справиться и без тебя, ещё и пользу из этого извлекут.

Чародейка немного повеселела. Похоже, она тоже скучала по их разговорам все эти годы. Её давняя привычка вертеть что-то в руках и поныне её не покинула. Сегодня

в роли успокоителя выступает салфетка.

– Ты всё время проводишь на работе? – спросил Соломон.

– Увы, да, – безрадостно ответила Кира, отпив из своего бокала. – Я там практически живу. Работаю почти без выходных. Возвращаюсь домой уставшей и сразу стараюсь как можно быстрее лечь спать. Ночь пролетает быстро, отдохнуть и восстановиться не получается; как была утомившейся вечером такой и утром остаюсь. Я уже не помню, когда в последний раз мне снились сны. А когда я открываю глаза поутру, всё начинается по новому кругу, и так из года в год.

– Как ты всё это выносишь? – с сочувствием спросил он.

– С трудом если честно. Иногда… а неважно.

– Важно Кира. Мне важно, – с нотками иронии простонал он.

Блондинка улыбнулся, вздохнула, рассталась с салфеткой, взялась за бокал.

– Раньше всё было просто, – загрустила она, – вначале была школа, затем академия, а потом мне предстояло найти работу и построить карьеру. Эти задачи были велики, каждая постепенно закрывала одну главу моей жизни и открывала другую. С каждым этапом возможностей становилось всё больше, а моя жизнь становилась всё насыщенней. Раньше у меня был план, я могла представить своё будущее, а теперь, когда все эти вершины уже позади я… – она вдруг смолкла.

– А теперь ты не знаешь, как быть дальше? – закончил за неё Соломон. – Самой себе и всем окружающим ты уже всё доказала и новых вершин больше не осталось?

– Я будто на месте топчусь. А что если дальше ничего не будет, что если это всё? Тогда получается, вся моя дальнейшая жизнь будет такой? От одной мысли об этом мне становиться страшно, – она осушила свой бокал. – Может, я придаю этому слишком большое значение?

– Нет. Любой бы на твоём месте чувствовал тоже самое. И если быть до конца откровенным, я тоже временами испытываю нечто подобное.

– Правда? – она с большим интересом посмотрела на него.

– Ты удивишься, но большинство людей проходят через это.

– Временами, когда мне становиться очень одиноко, я приоткрываю окно, чтобы слышать шум с улицы. Даже яркий свет от рекламного щита, что освещает улицу напротив моего окна, стал для меня отдушиной.

– Поэтому ты выбрала себе маленькую квартирку в шумном городе, где трудно найти покой, что днём что ночью?

– Знаю глупо, но это хоть немного меня успокаивает. Маме моей это очень не нравиться и она активно протестует. Хотя я сама признаю, что этот город мне не подходит и что так не может продолжаться вечно.

Кира наконец-то расслабилась, будто сбросила с души тяжкий груз. По-видимому, ей и правда не с кем об этом поговорить, вот и тащит она эту ношу в одиночку. Как и он сам, она тоже уже привыкла быть одна.

– Что ты думаешь дальше делать со всем этим? – спросил он.

Чародейка задумалась. Похоже, ей подобный вопрос ещё никто не задавал. Мудрецов желающих дать жизненный совет бесчисленное множество, а вот людей интересующихся её мнением очевидно нет.

– Я хочу, – она повеселела, – хочу для начала найти работу поспокойнее. Хотя бы временно, чтобы разобраться во всём, в том числе и в себе самой.