Круг ведьмаков. Эра Соломона
Шрифт:
– Мы провели за приделами отеля остаток дня, и всё это время вели себя как… как пара влюблённых. Держась за руки, мы обошли все интересные места. Я уже делал так с другими девушками, но тогда это не вызывало в моём сердце отклика, тогда это ничего не значило. С другими девушками я относился к подобным ритуалам как прелюдии – интерес к ним у меня был иного рода, но с ней всё было по-другому. С ней мне это нравилось.
«Как же я был счастлив, – припомнил он. – Этот трепет вызванный её близостью. Ничего похожего на эти чувства я ранее не испытывал».
– Под конец вечера мы попали под дождь и сильно промокли. Пережидали мы его, стоя под козырьком магазина. Она была так близко,
Соломон вспомнил, что тогдашней ночью долго не мог уснуть, поскольку впервые в своей жизни представлял себя женатым. Фантазировал, какой будет их совместная жизнь. То были глупые выдумки, и он понимал это уже тогда, но не мог сдержать фантазию, уж больно сладкими были для него эти мечты. Одна только мысль о том, что Кэт достанется ему, и что они вместе проживут жизнь, наполняла его невероятными чувствами.
– А что было потом? – тактичным тоном поинтересовалась Кира.
– Где-то, через год она переехала в Нью-Йорк, и мы стали реже встречаться. А потом… её не стало, – комок поступил к горлу ведьмака. Он и раньше произносил эти слова, но всякий раз это причиняет ему боль, и за годы боль не притупилась. Даже сейчас он не может с этим смириться. – Я вернулся домой в свою квартиру, радостный после веселья. Дома меня ждали Мари и Боливар. Они сообщили мне, что её больше нет. Помню, что не мог поверить им – в голове не укладывалось.
У Соломона перехватывало дыхание. Кира сменившись в лице, взволнованно уставилась на него, приложила ладонь к своим губам.
– Когда я прибыл в больницу… – с большим трудом начал он, – когда я увидел её безжизненное тело – я не мог поверить в это. Как же такое возможно? Вот же она, она здесь, она просто не двигается… как же её может не быть? Даже рассмотрев её тело, даже увидев ножевые ранения на нём – даже тогда всё это не укладывалось у меня в голове. Даже потом на похоронах, когда все простились с ней, когда гроб стали отпускать в могилу, даже тогда я не верил. Только думал: как же её такую жизнерадостную, такую добрую можно закопать в землю? Я ничего тогда не сказал, не издал ни звука, просто смотрел, как она погружается вниз. И только когда это кончилось, только тогда я окончательно осознал, что больше её не увижу, что не услышу её голос… что она ушла навсегда.
Он ощутил жгучую сухость во рту, залпом осушил бокал, но это не помогло.
– У тебя был шок, – сдавленным голосом сказала Кира, её глаза наполнились слезами, однако она моментально избавилась от них.
– Врачи рассказали, что в карете скорой помощи, она ненадолго пришла в сознание, – лицо Соломона побледнело, окаменело, а в лёгких повисла тяжесть. – Очнулась всего на несколько секунд и попросила передать её соседке, чтобы та вытащила молоко из её холодильника: кошка Кэтрин не пила холодное молоко.
Соломон уткнулся взглядом в цветы на столе – белые лепестки с жёлтым основанием. Из его головы не выходит образ мёртвой Кэт неподвижно лежащей на столе. Этот образ усилил боль в его сердце.
– К тому моменту я уже терял друзей и даже близких, но эта утрата буквально поставила меня на колени, – он и сам не может понять, почему рассказывает всё это Кире. Он никому этого ранее не рассказывал – откуда такая откровенность?
Кира взяла его за руку. Она уже на грани, того и гляди заплачет. Жаль он плакать не умел никогда. Эти воспоминания вскрыли
Он не может вспомнить, когда начал собирать её вещи в коробки. Вещи, которые были неотъемлемой частью её самой. Некоторые моменты уже растворились в памяти, но немногие особенные останутся там навсегда. Когда-то он отдал ей свою любимую кружку, подарил. Старая кружка, но ей она понравилась. По причине, которой он уже не узнает, она хранила осколки этой кружки в прикроватной тумбочке. Сама кружка уже была разбита, но она не избавлялась от осколков, так и хранила их в ящике, который за неимением ручки выдвигался с помощью проволоки. Там же был альбом с фотографиями: она, её родители, её друзья и он вместе с ней. Странно, но ему так и не попалась хотя бы одна фотография её девушки, а ведь она у неё была, он даже был знаком с ней. В шкафу он нашёл те самые материализованные туфли – у одной туфли сломался каблук.
Исследуя её комнату, он постепенно упаковал всё её имущество и остался смотреть на пустое пространство и голые стены. Невозможно описать ту пустоту в душе, которую он испытывал тогда. Внутри было ощущение, что он стоит на пороге конца. Как мир может существовать дальше без неё? Одна часть его хотела уйти, другая часть желала остаться. Не в силах проститься с ней он просидел на голой кровати, пока пребывание не стало для него совсем нестерпимым. Пустота в душе и опустевшие комнаты её квартиры – однажды, лишь на секунду ему даже захотелось распаковать коробки, вернуть всё по своим местам. Лишь переступив через себя, он сумел уйти, но напоследок, зачем-то вытащил пакет молока из холодильника. Он до сих пор не знает цель этого поступка – кошка Кэтрин уже жила в доме её родителей. С того дня мир для него стал серым, все краски омертвели.
Кира шмыгнула носом, вновь взяла его за руку, посмотрела ему в глаза. Влажный взгляд чародейки наполнен печалью и состраданием.
– Соломон, пожалуйста, прости меня за такой жестокий вопрос, я… ты думаешь, она бы не смотря на свою ориентацию, в итоге согласилась стать твоей женой? – дрожащим голосом спросила Кира.
– Я и сам миллион раз задавался этим вопросом, – мрачным голосом и без особого желания признался он. – Но ответа я уже не узнаю никогда.
Кира сделала глубокий вдох, наклонила голову на бок и только после полуминутного молчания решилась вновь заговорить:
– Её убийцу поймали?
– Да, – кивнул он, вернувшись из своих мыслей, – поймали, но я до него не добрался. Кто-то меня опередил, и я понятия не имею, кто это сделал. Знаю только, что сразу после допроса его отвели в камеру, в которой через несколько минут нашли уже растерзанным. Он не был с ней знаком, увидел её на улице и вынес ей смертный приговор. Не знаю, чтобы я сделал с ним, попадись он мне в руки.
Кира с подавленным видом принялась блуждать взглядом по столу. Вдруг она встрепенулась, зрачки её глаз в испуге расширились. Он понял причину этой реакции: она вспомнила, что было потом.