Круг ведьмаков. Эра Соломона
Шрифт:
– Мне известны только слухи, а они всегда сильно разнились.
Ведьмак сделал очередной глоток вина.
– Как я и говорил, мы оба бредили мечтами о создании могущественных артефактов. У меня была мечта создать по средствам межпространственных формул предмет, который делал бы своего хозяина неосязаемым словно призрака.
– Такое возможно? – удивилась чародейка.
– Возможно. Ещё на стадии задумки данные чары оказались сложны даже для меня. Из-за запредельной сложности эти формулы невозможно применить ни в бою, ни в быту. Оставался только один вариант: зачарование – запечатать эти формулы, в специальный объект, чтобы облегчить
– Зачарование это очень сложная наука, я за свою жизнь всего три раза встречала настоящих специалистов в этой области.
– Ты абсолютно права. Однако хоть это и было очень сложно, мы всё же справились. До этого наши задумки годами жили только в наших умах, оставаясь лишь мечтами. Но он был уверен в успехе: «Мы сделаем это Соломон! Вот увидишь, однажды мы всем покажем, чего стоят наши идеи!».
– И когда же вы решились на свои эксперименты?
– Когда Ринвольд неизлечимо заболел. Когда стало понятно, что его время подходит к концу. Хорошо, что ты и твои сокурсники не видели его тогда. От былой радости, что он излучал, не осталось и следа, болезнь сжигала его изнутри. Тогда он и решил пойти на реализацию мечты всей свой жизни. «Соломон мы должны пойти на риск, – говорил он мне. – У меня мало осталось времени, и я не хочу уходить сожалея. Ты же не откажешь мне в просьбе сейчас?».
– И ты согласился? – спросила опечаленная чародейка.
– Да, согласился. Мы в тайне собрали возле себя трёх единомышленников, а затем все вместе преступили к воплощению наших замыслов. Спустя несколько месяцев изнурительной и кропотливой работы, мы тайком от всех создали пять колец, которые теперь в учебниках называют Кольцами Ринвольда.
– Кольца Ринвольда, – повторила она.
– Рагнар пришёл в ярость, когда узнал о нашем успехе, схожая реакция была и у членов Круга. Специально по этому поводу был созван полноценный совет. Нас к счастью не подвергли всеобщему порицанию, и не судили как преступников. Хотя какие законы мы нарушили? Одна часть ведьмаков требовала уничтожить кольца, другая часть с пеной у рта требовала передать их в пользование членов Круга.
– Они хотели заполучить их для себя любимых.
– Верно. Но в таком случае как решить, кому передать эти кольца? Рагнару? Константину? Они и так сильнейшие ведьмаки Круга. А кто ещё достоин этой силы? Как ты и сама уже догадалась, здесь ведьмаки разошлись во мнениях. Они потребовали составить список претендентов, а после всеобщим голосованием раздать кольца достойнейшим из списка.
– Чтобы тайком с помощью подкупа шантажа и угроз переманить голоса на свою сторону, – с призрением бросила Кира.
Соломон кивнул в знак согласия.
– Решение предложил старый Уильям: «Разумней всего, чтобы кольца остались у своих хозяев, лишь они знают их силу и возможности. Но, применение этих колец должно ограничить законом. Нельзя допустить, их бездумного использования».
– Ты меня прости, но о чём вы думали, когда создавали эти кольца?
– Мы сотворили их лишь из праздного любопытства, мы не думали, что будем делать с ними, когда создадим. Нас интересовало только возможно ли подобное.
– Мне его не хватает, – спустя минуты тишины призналась Кира.
– Мне тоже.
– Всякий раз, когда я вспоминаю о нём на душе у меня становиться грустно. Когда его не стало, я долго не могла оправиться. Жалко мне его, очень жалко.
– И мне жалко, – признался Соломон. – Я до сих пор временами
Повисло тоскливое молчание.
– Так значит, я не нравился тебе тогда? – спросил он, желая сменить тему.
– Ну, пообщавшись с тобой, я стала теплее к тебе относиться, а потом мы с тобой даже подружились.
– А мне ты очень понравилась во время нашего знакомства. Я даже собирался позвать тебя на свидание.
– Врёшь. Ты встречался тогда только с красотками, к числу которых я в те времена не относилась. Моя красота расцвела позже.
– Неправда, ты всегда была красивой, только немного скованной в общении.
– Не стану об этом спорить, – она лукаво усмехнулась.
Ведьмак стал ненавязчиво разглядывать чародейку, отмечая разительные отличия во внешности. В студенческие годы она не делала укладку волос, предпочитая перевязывать их в конский хвост; косметика почти не использовалась; ногти постригала довольно коротко; никаких красивых кофточек и платьев – только удобная одежда. А теперь от той девушки, бурно переживающей по мелочам, ничего не осталось. Теперь это уточнённая красавица с длинными коготками и чарующим взглядом. Хотя нет, кое-что в ней сохранилось: она по-прежнему переживает по мелочам, но теперь она более умело это скрывает, ещё она всё такая же ранимая, но научившаяся защищаться, и самое главное она неизменно добросердечна.
Разговор возобновился, они оба от души посмеялись, с ностальгией обсуждая прошлое. С лёгким стыдом вспомнили, какие глупости говорили и делали, пытаясь найти в той ерунде хоть какой-то смысл. В какой-то момент оба немного загрустили, припоминая, какими возможностями обладали в юности, сознавая при этом, как бездумно они ими распорядились. В прошлом у них хватало ума окунаться в водовод взрослой жизни, но понимание как эта жизнь устроена, пришло к ним позже. Запивая эту грусть вином, они продолжили раскрывать друг другу тайны, что страшились рассказать раньше, ведь страшные секреты с возрастом кажутся менее значимыми. Вспоминая себя тогдашних, им едва удалось, скрыть своё смущение. Они вспомнили, как тогда одевались, о ком мечтали и какую музыку любили.
– Соломон, – с наглой ухмылкой сказала она, наклонившись к нему. – У тебя был ужасный сборник песен. После него хотелось повеситься от тоски.
– Ладно-ладно, спорить не буду, – улыбаясь, капитулировал он.
– Но ты в то время очень часто слушал одну и ту же песню, чаще остальных слушал. М-м-м, – Кира задумалась, – как же она называлась?
– «Странная и прекрасная», – подсказал он.
– Точно! Меня она всегда заставляла грустить, хотя знаешь, сейчас я бы её с удовольствием послушала. Иногда мне бывает грустно и песня эта была бы кстати.
– Тогда мне нравились грустные песни. Нравились своей красотой. Некрасивый мальчик с депрессивной музыкой.
– За то, сколько в тебе таилось очарования.
– Ты что-то путаешь. Чрезмерное самомнение? Да. Очарование? Нет.
– Ты многим девчонкам нравился. Я тоже была тобой немного увлечена.
Он посмотрел в её зелёные глаза, а она смело посмотрела в ответ. Алкоголь в достаточной мере раскрепостил её, побудив к откровенности.
– Это правда. Представляешь, как я расстроилась, узнав, что ты помолвлен… – она вдруг осеклась и замерла в испуге. Поняла, что коснулась неуместной темы.