Круг
Шрифт:
— Семнадцать лет, дополнительный курс, первый в классе. Понимаешь, о чем я? А еще — красавчик, все или почти все девушки влюблены в него. Юго — такой парень, каким хотят быть все парни в его возрасте.
Он замолчал и поднял глаза на Серваса.
— Тебе бы следовало повидаться с Марианной…
Мир вокруг них качнулся, а может, просто ветер гулял в соснах.
— Собираюсь это сделать в рамках расследования, — холодно отрезал Сервас.
— Я не о том.
Они вслушивались в стрекот дождя по хвое, смотрели вдаль на холмы, окрашенные всей палитрой серого цвета.
— Ты всегда был очень далек от атараксии, [15]
Помолчав, он спросил:
— Ты ведь все еще ненавидишь меня, да?
Сервас не знал, что ответить. Ненавидит ли он своего бывшего лучшего друга? Возможно ли ненавидеть человека столько лет? О да, очень даже возможно. Он так крепко сжал кулаки в карманах, что ногти почти впились в ладони. Повернулся и пошел прочь, давя ногами шишки. Франсис ван Акер не шелохнулся.
15
Атараксия — спокойствие духа.
Марго направлялась к нему через толпу заполонивших коридор лицеистов. Она выглядела усталой. Сервас понял это по ссутуленным плечам и по тому, как она держала книги, прижимая стопку к груди. И все-таки девушка улыбнулась отцу в знак приветствия.
— Итак, дело ведешь ты?
Мартен закрыл папку с делом Юго — там были только бесполезные сведения: какими видами спорта занимался, какие книги брал в библиотеке, — попытался улыбнуться в ответ и обнял дочь. Мимо них, толкаясь и перекликаясь, шли соученики Марго. «Дети, они всего лишь дети, — подумал майор. — Дети с другой планеты под названием Молодость, такой же далекой и загадочной, как Марс». Он не любил думать об этой планете тоскливыми одинокими вечерами, потому что она напоминала ему, какое это проклятие — зрелый возраст.
— Ты и меня будешь допрашивать?
— Не сейчас. Конечно, если тебе не в чем признаться.
Сервас покосился на дочь и понял, что Марго расслабилась. Девушка взглянула на часы.
— У меня мало времени, через пять минут начинается семинар по истории. Ты возвращаешься или пробудешь здесь весь день?
— Пока не знаю. Если останусь до вечера, может, поужинаем вместе?
Она скорчила гримаску.
— Давай. Но по-быстрому — мне нужно написать сочинение к понедельнику, так что придется попотеть.
— Да, я слышал. Утром ты неплохо выступила.
— О чем ты?
— На занятиях у ван Акера…
— Но как…
— Я стоял под окном.
Она опустила глаза.
— Он… что-нибудь говорил обо мне?
— Франсис? О да! Был щедр на похвалы. Вообще-то, это редкий случай, учитывая его характер. Он сказал — цитирую: «Яблоко от яблони недалеко падает».
Мартен заметил, что Марго покраснела от удовольствия, и подумал, что был таким же в ее возрасте — отчаянно нуждался в признании и одобрении. Как и он, Марго прятала ранимость за бунтарством и показной независимостью.
— Я побежала, — сказала она. — Доброй охоты, Шерлок!
— Подожди! Ты знаешь Юго?
Дочь Серваса обернулась, и он понял, что она насторожилась.
— Знаю, а что?
Он сделал неопределенный жест рукой.
— Да так… Он тоже говорил о тебе.
Марго
— Думаешь, Юго виновен, папа?
— А ты как считаешь?
— Он — хороший парень, это все, что я знаю.
— «Парень» дал тебе ту же характеристику.
Сервас понял, что она с трудом удерживается от других вопросов.
— Клер Дьемар вела у тебя занятия?
Девушка кивнула.
— Какой она была?
— Умела сделать свой предмет интересным… Студенты ее ценили… Мы не можем поговорить позже? Я действительно опаздываю.
— Ладно, но попробуй коротко описать ее характер.
— Веселая. Экспансивная, восторженная, очень красивая. Немного закрытая, но суперклевая.
Он кивнул, и Марго пошла прочь. Сервас понял, что расстроил ее.
Он пробирался через толчею в холл, попутно разглядывая пробковые доски с короткими объявлениями об обмене всего на все и разных услугах. Все как в его времена, только неизвестно, прячутся ли за деловыми сообщениями те забавные поэтичные записочки, которыми увлекались его соученики.
Сервас достал из кармана жужжащий мобильник и взглянул на экран. Звонила Самира.
— Слушаю тебя.
— Кажется, мы что-то нашли.
— Что именно?
— Ты велел не зацикливаться на мальчишке, так?
У Серваса участился пульс.
— Не тяни.
— Пюжоль вспомнил одно дело, которое вел много лет назад. Нападение и изнасилование молодой женщины у нее дома. Он нашел фамилию через ППД… и вытащил протокол из архивов.
Программа составления процессуальных документов. Допотопное программное обеспечение, из которого все сыщики доставали свои протоколы. Опасно неповоротливая, ее давным-давно следовало бы заменить. Сервас ждал продолжения рассказа, глядя на резвящихся в рассеянном сером свете лошадей, породистых, легких, подобных небесным созданиям.
— Этого типа неоднократно сажали за сексуальную агрессию по отношению к молодым женщинам, а один раз — за изнасилование в доме жертвы. Он орудовал в Тарбе, Монтобане и Альби. Его имя — Элвис Констанден Эльмаз. Судимостей у него без счета: в двадцать пять его дюжину раз брали за торговлю наркотиками, насилие при отягчающих обстоятельствах, кражи… Сейчас ему двадцать семь. Он хищник. От методов, которыми действовал Эльмаз, холодеет спина: он болтался на сайтах знакомств, находил там будущую добычу… — Сервас вспомнил вычищенную почту Клер. — В две тысячи седьмом, в Альби, он встретился с очередной жертвой в общественном месте, угрожая ножом, привел ее к ней домой, привязал к батарее, заклеил рот скотчем, отобрал банковскую карточку и вынудил назвать пароль. Он изнасиловал женщину и пригрозил убить, если она на него заявит. В другой раз, в Тарбе, он поздно вечером напал на женщину в парке, связал и запер в багажнике машины, но почему-то передумал и выбросил ее в кусты. Просто чудо, что он пока никого не убил…
Самира замолчала, видимо, собиралась с мыслями.
— …если исключить… Короче говоря, в этом году он вышел из тюрьмы.
— Угу.
— Но есть одна загвоздка…
Сервас услышал позвякивание ложечки по чашке.
— Похоже, у нашего местного Элвиса надежное алиби на вчерашний вечер. Он подрался в баре.
— По-твоему, это железное алиби?
— Нет, но его перевезли в Рангей на «Скорой». В двадцать два ноль-ноль он был в отделении неотложной помощи. Короче, Эльмаз до сих пор в больнице.