Круги на песке
Шрифт:
– Лихо!
– только и сказал Керби, зевнул и лег, завернувшись в кошму.
Через минуту он уже храпел, его примеру последовали остальные. Саам о чем-то шептался со своими женщинами, потом и они полезли под натянутые на шесты тряпки. Между тем Джо явно не собирался спать. Он сидел рядом со мной и ворошил прутиком дотлевающий прах угольков. Мне тоже почему-то расхотелось спать. Я понимал, что чужака распирает желание поговорить. Его странные идеи меня не волновали, но полуночные беседы располагают к откровенности, и чем больше я узнаю о нем, тем лучше.
– Так ты полагаешь,
– мой голос звучал тихо, чтобы не разбудить спящих.
– Какие еще божественные силы?
– удивился Джо.
– Нет, я просто свожу известные мне факты в логически непротиворечивую картину. На многих мирах жизнь возникала и очень быстро развивалась в сложные формы, идеально соответствующие окружающей среде, а потом начинала вырождаться. Некоторые ниспадающие линии доходили и до одноклеточных.
– Мне почему-то казалось, что организмы меняются, если меняется среда обитания, - осторожно заметил я.
– Да, но меняются в сторону упрощения. Инволюция беспощадна ко всем живым существам, люди не исключение. Вот на Тугаме мы видим регресс, техносфера разваливается на глазах, знание уступает место суевериям. Еще два-три века, и без вмешательства извне здесь забудут о полетах к звездам.
«Да здесь о них уже многие и сейчас не помнят», - хотел сказать я, но промолчал.
– Вмешательство извне тоже не решает проблемы, - продолжил мой ночной собеседник.
– Рано или поздно разваливаются и высокоразвитые миры, как, например, Айкон. Наступит очередь и Ливермора.
Он вздохнул и надолго замолчал. Потом снова заговорил, но меня уже тянуло в сон. Сквозь тяжелую ткань полога, окружающего мое ночное ложе, просвечивали звезды Айкона, чей-то монотонный голос издалека рассказывал о насекомых, которые некогда царили над природой, а сейчас выродились в рядовое звено пищевой пирамиды, о существах, огромных как горы, они владычествовали на Материнской планете, об иных великих, исчезнувших и забытых. Потом этот голос пропал, растаял в дымке над озером Салан, и остался лишь веселый смех моей дочери, бегущей мне навстречу по мелководью…
Утром я обнаружил, что Джо так и заснул рядом со мной, привалившись к узлам. Он проснулся, когда запели паломники, призывая к утреннему благодарению. После того, как чужак удалился к шатрам торговцев, ко мне подошел Керби и разочарованно покачал головой.
– Ночью я пошарил в его карманах и одежде. Оружия нет, коммуникатор слабенький, - сказал он.
– Наверное, он на самом деле ученый. При себе ничего ценного не держит. Надо присмотреть за вторым.
– Кари - хозяин торгового корабля. Хорошо бы выяснить, где их ждет транспорт - в порту, на орбите или подберет по дороге? Этот Джо вроде нанял корабль. Средствами, значит, располагает.
– А вы так прямо и спросите его, господин Острич, где сейчас их корабль, - предложил Керби.
– Парень, видать, простоватый. Я только не понял, зачем память своего коммуникатора он забил всякими песенками на разных языках.
– Какие песенки?
– А вот я скинул на свой комм. Послушайте сами.
Прижав
Наконец очередная папка открылась, и пошли записи странных песен, похожих на стоны, ритмичные завывания на незнакомом языке, обрывки каких-то скороговорок, в общем, чепуха полная. Я продирался сквозь наспех скопированные записи, три или четыре раза услышал детские считалки на языке аванков, один раз прозвучала женская брань на диалекте горных цвергов, и мне даже послышались бранные скороговорки на айджин, языке ультских шаманов. Некоторые записи явно были пропущены сквозь какой-то анализатор: мне показалось, что одна песня переписана несколько раз, но в искаженном до неузнаваемости виде, и непонятные слова, гортанно выпеваемые женским хором, снова и снова повторялись, только каждый раз звучали слишком высоко или низко. Ритм тоже менялся.
– Не понимаю, зачем ему нужна этническая музыка?
– Вот и я о том же думаю, - многозначительно сказал Керби.
– Может, ему старые песни нужны, а не старые камни? Так мы напоем! И спляшем за отдельные деньги, если захочет.
День выдался хлопотным.
Вдруг закричали, засвистели наблюдатели, расположившиеся на скалах, что нависали над стоянкой. Всполошились слуги богатых паломников, окружили шатры, а кашевары быстро разобрали на части треноги для подвешивания котлов и, браво размахивая черными от копоти железными штырями, встали у прохода между повозками. Несколько человек полезли на холм, посмотреть, что привлекло внимание наблюдателей, из-за чего они подняли шум. Я увязался за ними, а Чакмар за мной.
Со стороны пустыни к отрогам медленно ползло темное облако, похожее на длинный клок овечьей шерсти.
– Наконец-то, - сказал погонщик вьюков и сплюнул.
– Плетутся как хромые, жди их, безногих!
– Столько ждали, чего уж теперь, - отозвался другой и пошел вниз с холма.
– К вечеру подойдут, наверное, - сказал я, вглядываясь в мелкие точки, еле заметные в клубах пыли, которую поднимали тысячи ног.
Погонщик что-то пробормотал и побрел вниз. Некоторое время я смотрел, как ставшие наконец различимыми люди и повозки большого каравана подходят к подножью горы, а потом спустился вниз, к своим.
Весть о подходе каравана всех успокоила, кашевары вернулись к котлам, слуги принялись осматривать крепления шатров, остальные тоже занялись своими делами, при этом, как я заметил, неторопливо собирая свои вещи в узлы. Из разговоров я понял, что раньше чем к вечерней раздаче еды ждать никого не следует, а желательно, и попозже, так как ворья, дармоедов и бездельников хватает и без них. На косые взгляды я давно уже не обращал внимания.
Чакмар куда-то исчез, и Джо, который обычно вертелся рядом, тоже не было видно. А ведь именно сейчас я хотел поспрошать кое о чем. Наверное, вместе с купцами пакует свое добро. Ладно, никуда не денется.