Круги на песке
Шрифт:
– С кораблем-то как раз нехорошо получилось. Этот… Техник покосился на Леонору, снова пошевелил пальцами.
– Одним словом, корабль он прохлопал. То есть не то чтобы совсем, но проиграл все деньги за фрахт, полученные с ливерморца. Ему даже арендовать челнок не на что. Да и команда ждет жалованья за рейс.
Неприятная новость. Может оказаться так, что мы зря увязались за паломниками. Бросить всех и вернуться на побережье? Дорога трудная, но знакомая, а пока папаша Маас разбирается со своим сыном в песках и выясняет, кто из них главный, жить в свое удовольствие в деревне, помогая братьям Волковым мудрым советом и добрым словом… Но
– Выходит, нет у него корабля?
– спросил я шепотом.
– Вроде бы есть, но без денег ему туда хода нет.
– Постой, так ведь команда может попросту улететь без него. Снова ухмылка.
– Без кодов никуда не улетят, а все коды у него.
– Да-а… Толку от этих чужаков, выясняется, никакого.
– Толк может выйти, если повезет. Кари собирается здесь играть по-крупному, если выбьет из Джо кредит. Опять же он надеется, как и все паломники, найти Коготь Дракона. За коготь в столице, говорят, денег отсыпают на вес человека.
– Какой еще коготь?
– Ну, кто-то называет его чешуей Большой Рыбы, кто-то Когтем Дракона - сколько людей, столько названий. Будто бы с этой хреновины… - многозначительный взгляд в сторону каменной глыбы, - иногда падают какие-то штуки. Очень дорогие штуки.
– Какие штуки?
– Я разузнаю. Да и малец наш, наверное, уже времени зря не теряет.
Чакмара поблизости не было. В оазисе он перестал вертеться под ногами, больше интересуясь тем, что растет в садах. Часто приносил незрелые плоды местной разновидности абрикоса, но эту кислятину смогла одолеть только Катарина. Своими зубками она вгрызалась в зеленую мякоть так, что только брызги летели.
Жилище дядюшки Садзандара и впрямь оказалось в непосредственной близи от каменного массива. От садов и полей оазиса гигантский булыжник отделяло кольцо пустошей. Возможно, здесь когда-то росла трава или даже деревья, но сейчас на изрытой чуть ли не в песок земле ничего не росло. Ноги вязли в рыхлой почве, казалось, изо дня в день ее перекапывали тысячи безумных пахарей. Некоторые из них, кстати, встретились нам по пути. Судя по драной одежде и идиотскому блеску в глазах - тоже паломники. Они ковырялись в земле грубыми мотыгами, деревянными лопатами, напоминающими весла, и просто кольями. Время от времени то один, то другой падал на колени и погружал пальцы в пыль, словно в поисках выроненной драгоценности.
Чакмар сунулся было к ним, но эти странные земледельцы подняли крик, из-под навеса медленно выбрался здоровяк с суковатой дубинкой на плече и укоризненно покачал головой.
– Идите, куда идете, почтенные, - сказал он.
– Без разрешения вопрошать удачу здесь не дозволяется.
– Бе-бе-бе!
– высунул язык Чакмар, но здоровяк, не обратив на него внимания, вернулся в тень навеса.
Пока мы пробирались утоптанными тропинками к домам, облепившим основание массива, Чакмар рассказал, что паломники ищут дары добрых сил, приносящих удачу, а как выглядят эти дары, он не знает, потому что они очень редко попадаются. Спящий Дракон теряет свои чешуйки не каждый месяц. Иногда все паломничество проходит впустую. Гинтар глубокомысленно заметил, что для него любую потерянную вещь найти - пустяк, если он находил рыбные места и в самую гнилую погоду.
– А кто мою лодку разбил, когда даже ветерка слабого не было?
–
– Должок с тех пор остался.
– Так то - лодка трухлявая, а я насчет вещей ценных.
Со стороны дороги странная штука на вершине большого камня не была видна, но почему-то казалось, что она нависает именно над моей головой. Я поднимал глаза, но, разумеется, ничего угрожающего не замечал. Неприятное чувство все же оставалось. И не только у меня.
– Великое чудо, что она не падает, - сказал Беспалый.
– А все же боязно. Упадет - слизи не останется от нас.
– Кто упадет?
– Керби тоже взглянул на облака.
– Большая Рыба.
– Вот я не пойму, почему все эту штуковину по-разному называют? Да и ты, на моей памяти, как только ее ни называл.
– Не понимаешь, потому что глупый, - утробный смех Гинтара был похож на уханье ручной помпы.
– Чем больше имен, тем больше шансов на удачу. Ты когда в круги играешь, все пять камней возьмешь или тебе одного броска хватит?
– Кто ваши дикарские заморочки поймет!
– огрызнулся Керби.
– Может, вы просто имена перебираете, чтобы истинное вслух не произнести. А кто ненароком брякнет, тому голову долой.
– Это кто из нас дикарь?
– вытаращил глаза Беспалый.
– Какие еще истинные имена? Ты, суеверный варвар, нас дикарями считаешь!
Они еще некоторое время обзывали друг друга, потом рядом с ними возник Джо и стал выпытывать у рыбаков, что они слышали об истинных именах божеств, кому они поклоняются и все в таком роде. Керби сморщился, словно от кислой ягоды, и как бы случайно отстал. Рыбакам чужак тоже успел надоесть, они даже не стали ему отвечать. Лишь старина Маас вдруг подковылял к Джо и, суетливо потирая ладони, спросил, на какое вознаграждение может рассчитывать бедный рыбак, обобранный своей же родней, если он попробует вспомнить истории об истинных именах, которые ему рассказывал отец, известный своей мудростью и отменной памятью на всем побережье.
Беспалый Саам в это время поправлял сползшую подпругу вьюка. Криво ухмыльнувшись, он тихо сказал мне, что его дед был известен всему побережью как истинный пьяница и отменный бабник, а память ему давно отшибли кулаки ревнивых мужей из Мелких Заводей.
С памятью дела оказались плохи и у дядюшки Садзандара. Высокий, осанистый старик в расшитом красными нитками халате вышел к нам в сопровождении десятка крепких работников. Он долго всматривался в своего родственника, словно в какую-то вошь подседельную, качал головой и презрительно оттопыривал нижнюю губу. Наконец он заговорил, словно обращаясь к невидимому собеседнику за нашими спинами.
– Возможно, это на самом деле сын несчастной Дунибы, никчемный муж которой пропил ее приданое, а потом сбежал в столицу с такими же, как он, бездельниками. Сына Дунибы отведите на кухню и накормите один раз. Смотреть в оба, чтобы потом не пересчитывать утварь. Остальных не знаю и не собираюсь давать приют невесть кому.
Я думал, что Радук под взглядом дядюшки просочится в песок, как моча вьюка, но наш проводник лишь подмигнул старшине купцов и ответил своему негостеприимному родственнику в том смысле, что на кухне пусть столуется всякая голодная шваль. А ему, другу и попутчику уважаемых людей - последовал поклон в сторону купеческого старшины, - просто недосуг разбираться в старых делах старых людей, и он здесь лишь для того, чтобы приветствовать уважаемого родича.