Круги на песке
Шрифт:
Радук уверенно вел нас по тропинкам через сады и огороды, потом мы протискивались сквозь тесные проемы между стенами домов, уступами облепивших подножье каменного массива, но когда мы вплотную приблизились к святыне, уверенность проводника испарилась. Здесь дома громоздились друг на друга. Каменные плиты двориков, настилы из хлипких досок и жердей, перекинутые через крыши, из одних окон свисают веревочные лестницы, другие окна заколочены, но пару раз в темных проемах что-то мелькнуло - кто-то жил и в этих дырах. Потом узкая крутая лестница вывела на самый верх, плоские крыши опоясывали красноватую скалу широкой полосой и уходили вправо и влево, насколько хватало глаз. Видно было, как по крышам бродят люди. Этих за хорошую плату пускают хозяева домов, пояснил Радук. Нам нужно быстро идти дальше, не смотреть под ноги, не наклоняться, иначе придется платить.
На вопрос
Крыши не везде были вровень, приходилось иногда взбираться, подсаживая друг друга, иногда спрыгивать с уступа на уступ. Поверхность скалы в этих местах шла трещинами, кое-где довольно глубокими. Наш проводник заметно повеселел и принялся заглядывать в каждую дыру. А когда мы вышли к большой выемке, Радук устремился вперед. За высоким дымоходом из желтого кирпича обнаружились узкие деревянные мостки, ведущие, как мне показалось, в никуда. Радук осторожно двинулся по ним и перебрался на карниз, еле видимый в полумраке. За ним перебрались Кари и Джо, а потом и я кое-как преодолел эти тряские доски. Высоты не боюсь, но темный провал под ними мог быть в два или три человеческих роста, а мог и в пару десятков - поднимались мы долго. Карниз был широким, а когда я осмотрелся, то показалось, что я стою на дне глубокого колодца, который рассекли вдоль сверху донизу. Высоко вверху можно было разглядеть светлый полукруг неба, по обе стороны которого расходились светлые же усы трещины. Радук повозил руками по стенам и, радостно ухнув, подтащил к себе небольшую корзинку, привязанную к идущей вверх веревке. Выжидательно глянул на купцов. Кари положил немного монет в корзину, Радук подергал за веревку, откуда-то сверху еле слышно что-то затренькало, и корзинка поползла вверх.
– Теперь надо ждать, - сказал Радук.
– Как ты собираешься поднимать нас в такой корзинке?
– спросил Кари.
– В ней разве что моя задница поместится.
– Господину нет нужды расчленять свое уважаемое тело, - захихикал Радук.
– Для подъема господина целиком, а не частями, найдется кое-что получше, если господин не поскупится.
Ждать пришлось долго. Потом сверху раздался протяжный скрип, треск, наверху стемнело, а потом на карниз опустилась деревянная платформа. Перил не было, лишь между железными прутьями, которыми платформа крепилась к толстой цепи, были натянуты кожаные ремни. За них держался стражник, который молча показал два пальца. Так по двое мы и поднялись наверх. В тот раз я ничего интересного не увидел. В большом сарае к тягловому колесу привязаны четыре вьюка, огромный барабан, на который намотана цепь, и развалившиеся на лежаках стражники, от которых несло кислым перегаром. Купцы сторговались, чтобы всех нас завтра утром подняли наверх, задаток перешел к начальнику стражи, и лишь внизу я спросил Кари, для чего ему на самом деле понадобилась вся наша орава: неужели только для того, чтобы искать эти мифические чешуйки? Не только, подмигнул купец, еще будут нужны крепкие кулаки и мозги, которые соображают, как слегка подтолкнуть удачу в нужную сторону. Охрана, значит? Значит, охрана, подтвердил Кари, и подмигнул. Зачем ему женщины рыбаков и моя семья, спрашивать я не стал, ясно было, что рыбаки друг от друга не отстанут, ну а я один тоже никуда.
И вот теперь я взобрался почти на самый верх покатого туловища Дракона, или корпуса корабля, или невесть чего и разглядываю дворы богатой части города, в которую стража не пускает ни местных обитателей, вроде нас, ни паломников, которым за небольшую мзду позволяют в светлое время ковыряться у стен в напластованиях из темной и светлой чешуи, надеясь добыть хоть одну чешуйку. Соврал Тарих, говоря, что стража не подпускает никого к святыне. Напротив, стражники даже развлекались, за отдельную плату показывая искателям удачи тайные места, где чешуйки немного оттопыривались, и даже разрешали орудовать ломами, чтобы их отбить. Бесполезное занятие.
Хоть в некоторых местах «чешуя» была еле видной глазу, кое-где - крупная, с ладонь. Керби сразу же обратил на нее внимание, да и я быстро сообразил, у кого видел похожие штуки. Рыбаки, кажется, тоже поняли, что к чему, но не подали виду. Лишь старина Маас насупился, цапнул было по стенке, но пальцы лишь скользнули по прозрачной броне.
Мы нашли удобное местечко у большой выемки, наполненной дождевой водой, из веревок и полотнищ, прихваченных из садов дядюшки Садзандара, устроили навес. Рыбаки устроились поодаль, поближе к стене двухэтажного дома, узкие окна которого были похожи на бойницы. Купцы же кинули проводнику пару монет и велели
Через пару дней после нашего восхождения, если, конечно, медленный подъем на скрипучей платформе можно так назвать, выяснилось, что припасов хватит ненадолго, а вернее, их почти и не осталось. Народ здесь какой-то жил, одни присматривали за усадьбами, другие пристроились по хозяйству у стражников, но в услугах наших никто не нуждался. На дувалах грелись на солнце старики в таких лохмотьях, по сравнению с которыми наши тряпки казались богатым одеянием. Время от времени они, о чем-то негромко переговариваясь, равнодушно следили за перемещением паломников. Ближе к вечеру старцы тянулись к помещениям стражи и рылись в баках для мусора в поисках объедков. Кое-где в тени лежали больные, которых родственники притащили сюда в надежде, что святыня со многими именами либо вернет им здоровье, либо добрые силы вконец отвернулись от несчастных, а стало быть, и не надо тратить на них силы, средства и время. Я привык к человеческому скотству за годы странствий, но, видимо, все же не очень привык, когда увидел, как стражники, раскачав, сбросили мертвеца вниз, обмениваясь веселыми шутками насчет того, что кому-то сейчас удачи привалит на голову.
– Тут вроде лекарь есть?
– спросил я Радука.
– Ты, когда пойдешь к нему за батарейками, спроси, почему он больных не пользует?
– А ему не положено, - сказал Радук.
– Если он снизойдет до хворого, то лишь чтобы узнать, не опасна ли болезнь для других, не заразна ли. Все остальное, сам понимаешь, зависит от удачи. Повезет, будет здоров. Не повезет - видал, как покойничка отправили птицам на корм?
Пока мы обустраивались на новом месте, Кари и Джо бродили по заброшенному городу, подолгу пропадая в его закоулках. Пару раз, взобравшись по выступающим балкам на крышу дома, я пытался проследить, куда они идут, но это было дело безнадежное - в лабиринте запутанных улочек они быстро исчезали из вида. Ясно лишь, что они двигались в сторону высокой стены, идущей от края до края каменного монолита и рассекающей город на две части.
После того, как мы перекусили остатками снеди, я снова поднялся наверх. В сумерки тени ложатся странно, крыши и темные внутренности Большого Змея составляют быстро меняющийся узор - это зрелище почему-то успокаивает, и ощущение собственной ничтожности перестает разъедать душу.
Внизу, под навесом, Леонора пыталась уложить дочку спать, но девочка капризничала, вырывалась. Неподалеку сидел на корточках Чакмар, и когда жена не смотрела в его сторону, строил Катарине рожи, подбрасывая в ладони камешки, словно звал поиграть. Керби шарил по окрестным садам в поисках съестного. С тех пор как мы оказались здесь, рыбаки держались наособицу. Отсюда видно их становище. Беспалый удалился в палатку к своим женщинам, стены палатки колыхались, как под сильным ветром. Маас и Гинтар, не обращая внимания на забавы своего вожака, о чем-то шептались, потом поднялись с кошмы и исчезли в узком переулке, по которому можно было выйти как раз к пустырю между домами, где мы расположились.
Что это они задумали? Я быстро спустился вниз и на всякий случай проверил, под рукой ли нож.
– А мы вам немного мясца принесли, - сказал Гинтар, протягивая нечто, завернутое в тряпицу, от которой несло тухловатой солониной.
Я отвел их в сторону, чтобы не беспокоить жену и дочку, и присел на выступающую из бурьяна трубу, похожую на огромную кишку. Или это была окаменевшая кишка?
– Поговорить надо, - буркнул Маас, глядя исподлобья.
– Ну вот, говорим…
– Жезл мой вернуть надо.
Он принялся расписывать, как будет славно, если мы вернемся в Райскую Рыбалку и восстановим его в правах, и даже если у нас нет желания возвращаться, то не беда, хватит и того, что мы поможем ему вернуть его же вещь, а уж насчет благодарности и говорить не придется.
Гинтар в это время озирался по сторонам, словно боялся, что нас кто-то подслушает. Мне не понравилось выражение его лица: вроде равнодушное, но при этом глаза хитро щурит.
– Твой жезл, тебе и возвращать, - ответил я.
– Становиться между сыном и отцом неправильно, так ведь? Вызови его на поединок или прирежь, пока он со своими бабами кувыркается. Вот Гинтар пусть и прирежет.