Круги по воде
Шрифт:
– Это вы, любезный барон? – спросил Анри, не поворачивая головы. Он лениво приподнял руку, любуясь блеском синего камня в перстне, поймавшем отблеск света. – Ну, как идут дела у стены?
Барон подошёл к креслу, и остановился, глядя на герцога.
– Мы уже начали обстрел. Стена очень прочная, но старшина Жильбер обещает, что сможет её разрушить.
– Прекрасно, прекрасно, дорогой мой. Продолжайте в том же духе. И закройте за собой выход поплотнее. Пыль просто ужасная.
– Я пришёл не для того, чтобы докладывать вам о состоянии городских стен, Ваше высочество. – Барон не двинулся с места.
– А для чего же вы пришли?
– А вы не догадываетесь, Ваше высочество? – резко спросил барон.
– Не имею представления. – Анри потянулся в кресле и повернул голову, растянув губы в улыбке. – И что это за тон, милейший? Вы кажется, забылись?
– Это вы забылись, Ваше высочество, раз позволяете себе входить в жилища своих людей и уводить их женщин.
Герцог привстал в кресле, опираясь на подлокотники, и вглядываясь в лицо стоящего перед ним человека. Улыбка исчезла с его лица.
– Что вы сказали, барон Эверт? – сказал он угрожающе, сжимая побелевшими пальцами рукоятки кресла.
– Я хочу сказать, что статус господина не даёт вам право вести себя подобным образом, Анри д\Барра. Эта женщина не ваша собственность.
– Ах вот как! – Анри вскочил с кресла. Вышитая туфля соскочила с пальцев и осталась лежать на цветастом ковре. Подступив вплотную к барону, он, слегка приподнявшись на носках, прошипел ему в лицо:
– Вы сами моя собственность! Без меня вы ничто, никто! Эта женщина мне приглянулась, и она останется у меня!
Отвернувшись, он подбежал к креслу, ухватился за спинку и сказал, оборачиваясь к барону и оскалив зубы:
– Вы непозволительно дерзки, господин Эверт. Думаю, вам следует остудить свой пыл на передовых позициях. Барон Жорж не справляется один. Отправляйтесь к стене и займите место барона Рене. Это приведёт вас в чувство.
Пушка выплюнула очередное ядро. Расчёт отступил, зажимая уши. Деревянная конструкция содрогнулась.
– Заряд! – гаркнул старшина. Артиллерист, отлепив ладони от головы, подбежал к сложенным в горку металлическим ядрам. Другой, торопливо орудуя лопаткой, принялся засыпать порох.
Соседнее орудие громыхнуло огнём. Его расчёт принялся суетиться у ствола, поливая раскалённый металл. Шибануло клубами пара, артиллерист проворно отскочил, прикрывая лицо.
– Заряд!
Несущиеся по дуге шипящие ядра врезались в стены, вырывая камень, брызгаясь сотнями осколков. Над стенами поднимались клубы пыли и каменной крошки. Установленные напротив города орудия грохотали непрерывно, их голоса сливались в один тяжёлый гул, от которого дрожала земля.
Подвезённые повозками и укреплённые на специальных стойках, лёгкие кулеврины, стоящие немного поодаль от пушек, вели навесной огонь. Их небольшие, предварительно раскалённые добела, ядра перелетали через стены, описывая пологую дугу над краем, усаженным редкими зубцами, и падали внутрь, обжигая и калеча людей. Там, где они попадали на то, что могло гореть, всё начинало тлеть, горело дерево дощатого настила, и огонь стелился под ногами защитников города.
Старшина, кашляя, отошёл от крайнего в ряду орудия, расчёт которого перетаскивал из подкатившей повозки новую порцию ядер. Сплюнул на землю. Обводя слезящимися глазами стены, не сразу заметил, что его окликают.
– От ваших кулеврин мало толку, – сказал ему в самое ухо барон Эверт. – Я не заметил ни одного крупного пожара!
Старшина опять откашлялся.
– Эти горожане не так глупы, как кажется. – Он сплюнул на землю, слюна была тёмной от гари. – Тут же всё тушат.
– Вы можете что-нибудь с этим сделать?
– А что тут сделаешь! – господин Жильбер перекрикивал грохот, сам себя не слыша. – Если только у нас будет побольше стволов. Тогда бы я смог сосредоточить огонь. Да ещё хорошо бы разрывные ядра. От этих мерзавцев большая польза!
– Разрывные?
– Ну да. Только я здесь таких не видел. Штука редкая.
Эверт помолчал, вглядываясь вперёд, пороховой дым ел глаза, клубы гари стояли в воздухе, мешая обзору.
– Скажите, господин Жильбер, какой участок стены, по-вашему, самый уязвимый? На чём бы вы сосредоточились, если бы была возможность?
Старшина открыл рот, пережидая слившийся в один грохот нескольких пушек. Вытянул руку, указывая тёмным пальцем:
– Вот там, видите, какая кладка? А башни невысокие. Одна от другой далеко.
Барон покопался в сумке, подвешенной на боку. Вытащил деревянный футляр, обтянутый тонкой кожей. Аккуратно открыл. Вытянул цилиндр, запрятанный в бархатный мешочек, распустил шнурок и раздвинул маленькую металлическую трубу. Блеснули выпуклые стёклышки. Приложил к глазу, принявшись разглядывать место, куда указывал артиллерист.
– Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду, господин Жильбер.
Старшина покосился на трубку.
– Хотите взглянуть? – барон протянул подзорную трубу.
Тот осторожно взял цилиндрик в руку, взглянул на стену. Глубоко вздохнул, прижимая окуляр к глазу. Повёл трубой по сторонам. Рот его приоткрылся. Сглотнув, он оторвался от окуляра.
– Хорошая штучка, – он протянул трубку барону. Проводил её завистливым взглядом.
– Так, говорите, здесь самое слабое место? – тот опять принялся разглядывать стены.
– Слабое-то оно слабое. – Старшина хмыкнул. – Только оно такое, потому что к нему не больно-то подберешься. Место неудобное, а ров - что та пропасть.
– Пропасть, говорите? – Барон аккуратно сложил трубу. Заправил в мешочек. Посмотрел рассеянным взглядом в сторону города. Над стенами клубился дым, мелкая взвесь разбитого в пыль камня стояла в воздухе. Позиции застилало полотно колеблющейся гари.
– Идите к орудиям, господин Жильбер. Продолжайте стрелять, пока солнце не дойдёт вон до той точки, - он указал точку. – Потом я скажу вам, что делать.