Круглый счастливчик
Шрифт:
— А не совершить ли набег на Валдайскую возвышенность? — все чаще думал Обойщиков.
Но до набега дело не дошло. Природа микрорайона не терпела дисгармонии.
Первыми возмутились дворники.
— Крупно гадит Шарлотка, — заявили они. — А зарплата прежняя!
Протест подхватили болонкодержатели, чьи Марго, и Лулу приходили в истерику при виде кобылки.
— Цветы лошадьми пахнут! — заголосили с балконов домохозяйки, размахивая кактусами.
Домком дребезжал от сигналов. Жэк засучивал
Кобылка Шарлотта, 1953 года рождения, не выдержав старости и городской жизни, в ночь с пятницы на субботу была зарегистрирована в небесной канцелярии.
Горе Герасима было так велико, что он не выдержал одиночества и женился.
Через год супружеской жизни Обойщиков совершенно спокойно относился к змеям, лягушкам и к прочей живности. А собаки от его взгляда начинали мелко дрожать и поскуливать…
ОШИБКА ЭВМ
Инженеру Галкину не спалось. Он трогал свой живот, прислушивался, вздыхал и вспоминал странные события минувшего дня.
Все началось с того, что электронно-вычислительная машина, начисляющая зарплату служащим, вдруг начислила ему, Галкину, декретные. Коллеги радостно хлопали его по плечу и спрашивали, кого он собирается рожать.
Галкин, человек молодой, стеснительный, краснел и пытался отшучиваться. Потом он пошел в бухгалтерию, чтобы сообщить об ошибке и сдать лишние деньги.
Главбух Костин, постоянно ждущий подвоха, выслушал посетителя недоверчиво. Он подозрительно покосился на длинные локоны Галкина, подумал и многозначительно произнес:
— Что-то раньше машина не ошибалась…
— Вы о чем? — опешил инженер.
— Да о том же, — главбух вздохнул. — Я недавно «В мире занимательного» интересный факт прочитал. В одной латиноамериканской стране сорокалетняя женщина вдруг превратилась в мужчину. И причины неизвестны… — он развел руками. — Так что принять у вас деньги без справки мы не можем!
Галкин вздрогнул:
— Какой еще… справки?
— Медицинской! — твердо произнес Костин. — Понимаю, для вас это звучит довольно странно, но надо понять и наше положение… Порядок есть порядок!
Инженер остолбенело смотрел на главбуха, все еще надеясь, что он шутит. Но Костин не шутил, и Галкин, растерявшись, покинул кабинет.
Сначала он решил никуда не ходить, но вскоре засомневался. Он был исполнительным человеком, да и дело-то было, если разобраться, пустяковое — взять у врача справку. «А кроме того, — рассуждал Галкин, — деньги декретные до сих пор у меня… Непорядок… Могут быть неприятности».
На другой день он пришел в поликлинику. В регистратуру он обращаться не стал, поскольку дело было деликатное, а сразу поднялся на второй этаж. У нужной ему двери сидели будущие матери. Галкин не стал занимать очередь, а начал прохаживаться в некотором отдалении.
Дождавшись, когда все стулья опустели, он постучался в дверь и вошел.
Врач Пащенко, молодой здоровяк, недавно кончивший с трудом институт, что-то быстро писал на листках. Не поднимая головы, он буркнул: «Раздевайтесь за ширмочкой», и Галкин покорно побрел за ширму.
Раздевшись, он вышел оттуда, держа руки по швам. Доктор продолжал писать. В кабинете было прохладно, и кожа инженера покрылась пупырышками. Переминаясь с ноги на ногу, он читал висящие на стене таблички с советами молодым матерям.
Пащенко заполнил, наконец, листочки, сказал: «Я вас слушаю!» и поднял глаза. Если бы он сейчас увидел лошадь, он, пожалуй, поразился бы меньше.
— Товарищ, — сказал врач. — Вы ошиблись кабинетом…
— Я не ошибся! — волнуясь, ответил Галкин и начал торопливо пересказывать свою историю.
«На сумасшедшего, вроде, не похож, — размышлял Пащенко, слушая необычного посетителя, — а справку просит идиотскую… Как бы не влипнуть…»
Инженер кончил говорить.
— Теоретически, конечно, исключено, — задумчиво произнес врач, — но, если не ошибаюсь, в году… то ли в тысяча семьсот, то ли в тысяча восемьсот, точно не помню, в Южной Америке имела место мать мужского пола…
У инженера разом вспотели ладони и пересохло во рту.
— Но не будем торопиться, — продолжал Пащенко. — Прежде всего, принесите мне справку, что у вас в роду аналогичных случаев не наблюдалось!
И вот теперь Галкин лежал во втором часу ночи в своей постели, страдая от бессонницы. Он перебирал всех своих родственников до третьего колена, но никаких отклонений вспомнить не мог. Дед, правда, рассказывал про какого-то далекого предка, мелкого чиновника, который никогда не был женат, но, тем не менее, вырастил двух детей…
— Чушь, — прошептал инженер, переворачиваясь на другой бок.
Под утро он впал в тревожное забытье. Ему снились джунгли Южной Америки, в которых страшно кричала мать мужского пола. Потом возник врач Пащенко и протянул Галкину младенца. У младенца почему-то оказалось лицо главбуха, и инженер проснулся в ужасе.
На другой день он начал ходить по разным учреждениям в поисках справки, что у него в роду по мужской линии никаких отклонений не было. Одни шарахались от него, грозя позвонить, куда следует. Другие слушали с сочувствием, но помочь не решались. Лишь на десятый день сердобольная дама из домоуправления сочинила нужную бумажку. Он прибежал с ней к Пащенко.
Врач тоскливо разглядывал справку, не зная, как отвязаться от странного человека. Затем протянул Галкину направления на анализ крови и мочи и сказал: