Кругом – сплошная ложь

Березин Михаил

– Русский, – хмуро произнес я.

– О, но! – воскликнули обе в отчаянии.

Потом я сдуру ляпнул, что понимаю и немецкий, и английский тоже, если им так угодно, после чего брюнетка сказала: О'кэй, а блондинка: Яволь.

В результате выяснилось, что они обе – норвежки.

– Вы уже подыскали здесь кого-нибудь? – поинтересовалась брюнетка.

– В каком смысле? – не понял я.

– Только не стройте из себя недотрогу!

– Все же в английском, видимо, я недостаточно силен, – вынужден

был признать я. – Давайте попробуем по-немецки.

Тогда вперед выступила блондинка.

– Как вы относитесь к лямур ля труа? – поинтересовалась она.

– Это по-немецки или по-французски? – уточнил я, чтобы хоть как-то выиграть время.

– А вы – шутник.

Вообще-то, они были ничего себе – стройные. И возраст еще далеко не бальзаковский. Если бы не та фотография и не Аська…

– К лямур ля труа?… – повторил я задумчиво.

– По-моему, он покраснел, – проговорила брюнетка.

Еще не хватало, чтобы они меня приняли за чистоплюя!

– Солнце жжет – вот и покраснел.

– Бедняжка!

Блондинка сняла с себя панамку и набросила ее мне на голову.

– Вы в каком номере остановились?

Я сказал.

– А почему вечерами не бываете на террасе?

– Да все как-то не складывалось…

– Вечером мы к вам заявимся, – безапелляционно заявила брюнетка. – Ее зовут Соней, а меня – Лив.

Они повернулись и пошли, изящно ступая по песку. На них, как и в прошлый раз, были лишь узкие плавки: со стороны попы – чистая веревочка.

– Ну, что скажешь? – насмешливо обратился ко мне Тролль.

– Неплохие задницы, – неопределенно пробормотал я. – Поживем – увидим. Ты ведь знаешь, я не ханжа… Но после фотографии и Аськи…

– Хорошо, что Малышка осталась в номере, – гнусавым голосом проговорил он. Делал вид, что его это по-прежнему заботит.

Я выбрался из песка, извлек из сумки крем против солнечных ожогов и протянул ему.

– Разотри-ка мне спинку.

– Совсем свихнулся на сексуальной почве! – возмутился Тролль. – Как я тебе разотру спинку? Я же фантом!!!

Подойдя к «Гамбургерам и сосискам», я увидел, как из дверей пулей вылетела Аська и умчалась в сторону соседнего ресторана.

– Что это с ней? – поинтересовался я у Гойи.

Тот сидел за стойкой, нахлобучив на нос очки, и читал газету.

– А, – махнул он рукой, – что-то с желудком. У тебя новая панама?

– Сувенир… Странно у вас тут курортники ведут себя.

– Ты о чем?

– Ну, как бы это сказать… Словно каждому вкололи в задницу добрую порцию конского возбудителя.

Он смял газету и с интересом уставился на меня.

– Одним словом, больно уж они сексуально озабоченные.

– А ты в какой гостинице остановился?

– В «Вавилоне любви».

– Ха, – воскликнул Гойя. – Поздравляю! И как ты туда попал?

– Чисто случайно,

шел по улице…

– Невероятно! Знаешь, что это за отель? Туда специально трахаться приезжают – любители свободной любви. Сегодня Пит трахается с Мэри, а Бил с Сандрой, а назавтра наоборот. А на третий день, может, и Пит с Билом побалуются, бывает и такое.

Я остолбенел. Глядя на меня, он расхохотался.

– Не стоит расстраиваться, в жизни случаются вещи и похуже.

Нельзя сказать, чтобы я уж очень расстроился, просто для меня это было неожиданностью. Но потом я рассмеялся вместе с Гойей.

– Только не говорите Аське, – попросил я.

– Заметано. Что будешь пить?

Он ждал ответа.

– А чем Аська отравилась?

– Думаю, мороженного переела.

– Тогда «Голубую лагуну».

– Ну ты и тип, – проговорил он. – Может кебаб?

– Ни в коем случае!

– Ладно.

Он подал мне коктейль и вновь уткнулся в газету.

– То-то я смотрю, что там на каждом шагу автоматы с презервативами, – подал я голос.

Гойя не ответил.

Я принялся обдумывать услышанное. Варвара приехала сюда по зову человека, чье тело «жаждет» именно ее. И вдруг свободная любовь! Сегодня – с Питом, завтра – с Билом… Что-то здесь не совсем вяжется.

– Интересно, интересно, – проговорил между тем Гойя. – Новые сведения о девушке, которую зарезали в Аквапарке. Оказывается, она была русской.

– Где зарезали девушку? – переспросил я, затаив дыхание.

– А ты еще не слышал? Тут, у нас в Лорет. На вот, погляди.

Он протянул газетную полосу с большой фотографией девушки. Рядом была вторая, поменьше, на которой она распласталась возле бассейна с застывшим взглядом. Нет, не Сима. У меня отлегло от сердца.

– На первой фотографии она еще вроде живая, – заметил я.

– Это с паспорта, который нашли у нее в сумочке. Паспорт, между прочим, немецкий. Выдан на имя некой Эльзы Кук. Но когда начали разбираться, выяснилось, что документ этот настоящей Эльзой Кук уже давно утерян, о чем своевременно сделано заявление в полиции. А фотография – та, которую ты видишь, вклеена совсем недавно.

– Но почему решили, что она была русской? Объявились знакомые или родственники?

– Никто не объявился, хотя знакомых или родственников усиленно ищут. Просто у нее в сумочке обнаружили записку с перечнем продуктов, которые она, видимо, должна была купить. Написана на русском языке. Конечно, это еще ничего не доказывает, но выдвинуто предположение, что она русская. Там внизу – фотография записки.

Я принялся читать: «Булочки, масло, креветки, сыр, соль, сметана, помидоры, огурцы, зеленый лук, салат, редиска». Странный почерк… К тому же что-то меня в этом списке смущало, что-то настораживало.