Кругом – сплошная ложь
Шрифт:
– М-да, – сказал я глубокомысленно и вернул газету.
– Вот тебе и сюжет для романа.
– Я ведь уже говорил, что пишу только о том, к чему имею непосредственное отношение.
– Фантазии маловато?
– Не в этом дело. Я ведь в первую очередь не писатель, а частный детектив.
Назвал себя детективом, и тут же осенило: соль! В этом списке меня смущает соль!
– В статье ничего не говорится о ходе расследования? – взволнованно поинтересовался я.
– Кое что есть. Хотя похоже, что следствие зашло
– Продавцов опрашивали в местных продовольственных магазинах? Никто ее не опознал?
– Опрашивали, но никто не опознал. Да и не мудрено: в городе десятки тысяч отдыхающих. А ты задаешь неглупые вопросы. – Он иронически улыбнулся.
– Пошел ты!
Я допил коктейль и встал.
– Асе привет. Что-то она там засиделась.
– А у нее в ресторане подружка работает. Кармен.
– Привет ей.
Я вышел на улицу. Но тут же вернулся обратно.
– Как, говоришь, называется газета? – Ткнул пальцем в ворох разбросанных по стойке листов.
– «Каррера делла Серра».
– Очень занятно.
– Еще бы! У нас ведь тут не каждый день девушек убивают. Особенно при столь таинственных обстоятельствах.
Бык Крайский настороженно повел шеей. Перед его взором вновь возник кусок красной тряпки, на котором была вышита статья из газеты «Каррера делла Серра». Один из пикадоров выехал на арену с коктейлем «Голубая лагуна» наперевес и ловко воткнул его в кинувшегося на него детектива. Бык Крайский ошалел от удара. Пикадор обнажил денер-кебаб и поставил свою лошадь таким образом, чтобы ему удобнее было поразить врага. Однако на сей раз Быку Крайскому удалось увернуться…
В ближайшем киоске я приобрел нужный номер газеты и поспешил в гостиницу. Ножницами вырезал фотографию с запиской, пресек в зародыше расспросы Тролля и отправился к портье.
– Могу я послать факс?
Мой взгляд остановился на кончике галстука, потом по этому галстуку добрался до подбородка, после чего, наконец, достиг лица. У парня было минимум два метра росту. Я мысленно окрестил его Циркулем.
– Разумеется, сэр.
«Сэр» он добавил, очевидно, потому, что я обратился к нему по-английски.
– Сюда, пожалуйста.
Я увидел дверь, посреди которой красовался огромный восклицательный знак. Знак выглядел весьма зловеще, и я с опаской заглянул внутрь. Комната, как комната: несколько компьютеров и телефон с факсом. Сидящая за одним из столов девушка оторвала взгляд от монитора и улыбнулась.
– Мне нужно послать факс.
– Конечно-конечно. Какой у вас номер?
Я показал ей ключ с биркой. Она сделала отметку в журнале.
– А у вас здесь строго, – заметил я.
– Ничего подобного, просто плата за пользование факсом войдет в общий счет.
Она подвела меня к аппарату.
– Сначала нужно нажать здесь, потом набрать номер, а потом – эту круглую кнопочку, на которой написано «Старт».
– Понятно.
Она отвернулась.
Я приписал к вырезанной записке несколько слов от себя, сунул ее в аппарат и набрал номер Лили. Валики аппарата завертелись.
Соль! Неужели мое подозрение подтвердится?!
– Пока ничего не хочу объяснять! – отрезал я. – Подождем ответа.
Тролль бегал по комнате, отчаянно жестикулируя.
– И это называется, мы работаем в одной команде?! Ты можешь по крайней мере намекнуть, на какой именно вопрос ждешь ответа?
– Отстань!
– Нет! Это ни в какие ворота не лезет!
– Неужели ты не видишь, что он нервничает, – вступилась, как обычно, за меня Малышка. – Он весь в ожидании. А тут еще ты.
Она поцеловала меня в щеку.
Я вспомнил, что еще не подготовлена почва для прихода норвежек.
– Сегодня может кое-что случиться, Малышка, – сообщил я, – но ты должна знать, что это ровным счетом ничего не значит.
– О чем это ты? – тут же вмешался Тролль.
– Я не с тобой разговариваю.
Малышка притихла.
– Тебе ничего не угрожает? – испуганно спросила она.
– Нет, тут другое… Видишь ли, иной раз так складываются обстоятельства, когда приходится жертвовать собой не только в прямом, но и в переносном смысле… Отдать тело на растерзание, это ведь еще не означает предать.
– Ага, ожидается нашествие развратных женщин! – догадался Тролль.
– Мерзкое ты создание.
– Я – это ведь тоже ты.
Действительно. Я прикусил язык. Иногда я об этом напрочь забываю.
– Миша, что он сказал? – жалобно поинтересовалась Малышка.
– Поживем – увидим. Может быть еще ничего и не произойдет…
Конечно, в жизни иной раз случается совсем не так, как ожидаешь – спору нет. Вполне могло бы и не произойти. Но произошло.
Когда наступили сумерки, я отправился за шампанским. «Вавилон любви» пробуждался. Теперь я на все здесь смотрел другими глазами: и на развешанные повсюду картины откровенно эротического характера, и на обнаженные до предела тела, и на разбросанные по журнальным столикам брошюры о важности предохранения и о СПИДе…
На террасе уже было людно. Если я правильно понял, здесь происходило что-то вроде смотрин. Люди сидели за столиками, поглощали коктейли и бесцеремонно пялились друг на друга. Некоторые прогуливались вдоль освещенного разноцветными прожекторами бассейна, на поверхности которого плавали надувные шары.
Время от времени кто-то к кому-то приближался и происходили переговоры, сопровождаемые бесстыдными ухмылками.
– Вы заняты? – спросила меня рыжеволосая девчонка, совсем еще молоденькая. Она немного стеснялась, но такой похотливой улыбки я еще никогда не встречал.