Кругосветное путешествие юного парижанина
Шрифт:
При виде крови или вообще чего-то красного в мерзких существах просыпается жажда уничтожения. Ни человек, ни животное не могут спастись от стаи карибов в воде.
Рыбешки охотно нападают на лошадей, с невероятной быстротой проникают в живот, где в одно мгновение все съедают. Отсюда их местное название «мондонгерос» — пожиратели внутренностей.
В некоторых местах количество этих рыб таково, что говорят: «В реке больше карибов, чем воды». И если кто-то собирается переплыть такую реку, то ему следует опасаться этих рыбешек больше, чем крокодилов.
Попробуйте бросить в воду кусок мяса — тотчас же соберется стайка рыб, через несколько секунд от мяса ничего не останется. А у рыб так разыгрывается аппетит, что они начинают поедать друг друга, и в результате
Во время путешествий Гумбольдт [321] отметил: одно из страшнейших бедствий пребывания в Южной Америке — невозможность искупаться в реках, где водятся карибы, ибо от укусов москитов возникает раздражение на коже и спастись можно, лишь окунувшись в воду.
321
Гумбольдт Александр (1769—1859)— естествоиспытатель, географ и путешественник. Исследовал природу стран Европы, Центральной и Южной Америки, Урала, Сибири.
К счастью для человечества, во время сильного повышения температуры на карибов нападает сильнейший мор.
Радостно наблюдать, как огромные косяки водных хищников плывут по реке брюхом вверх. Однако эти трупы становятся источником опасности, когда попадают на сушу: острые скелеты и зубы крайне затрудняют передвижение по берегам лагун.
Еще пару слов в заключение столь краткого исследования.
Индейцы племени варраунов в течение нескольких столетий вынуждены были искать убежище на плавающих островах в дельте реки Ориноко [322] . Они обитают в хижинах, стоящих на сваях посреди воды, и не имеют ни клочка земли, где бы могли хоронить своих мертвых.
322
Ориноко — река в Венесуэле и Колумбии (Южная Америка). Длина 2730 км, площадь бассейна 1 млн. кв. км. Впадает в Атлантический океан. Судоходна на 400 км от устья, разделенного на многочисленные рукава.
Введя у себя диковинный культ — освобождение от плоти тел умерших, — индейцы хранят скелеты родственников закрепленными на крышах свайных жилищ.
Для того чтобы отделить мясо от костей, обитатели озерных поселений стали эксплуатировать прожорливых карибов. Делалось это так: труп обвязывали прочной веревкой, погружали его в воду, закрепляя свободный конец на одной из свай. Через несколько часов скелет становился девственно чист. Кожа, мускулы, сухожилия — все снималось зубами миниатюрных чудовищ.
Объятые горем родственники аккуратно и тщательно плели по такому случаю корзину и с природным вкусом и умением украшали ее жемчужинами, бусами, разноцветными блестками.
Корзина, игравшая роль погребальной урны, плелась с таким расчетом, чтобы прочно закрепленный над нею череп смотрелся точно крышка.
Таким образом, останки любимого существа выглядели не более устрашающе, чем после кремации, практикуемой в Италии и Германии в установках фирмы «Сименс».
Вот каковы хищники, в мир которых попали вместе с лошадьми Фрике и Буало, уходя от гаучо.
Ситуация представлялась отчаянной. Не только каждая минута, но каждая секунда могла стать роковой.
Бедные лошади, которых заживо поедали и разрывали на кусочки, очутились посреди потока. Их тела, облепленные со всех сторон маленькими вампирами, подергивались в ужасающих конвульсиях. Несчастные животные отчаянно били ногами, пытаясь выбраться, и вновь оказывались в воде.
— Держитесь, Фрике, — восклицал, стуча зубами, Буало. — Смелее! Шевелитесь! Не стойте на месте!
— Тысяча чертей! Они же сожрут мои ноги! Как же сопротивляться?.. Уже подбираются ко мне… ближе… Они рядом!
Убитый горем, Фрике выпустил повод из рук. А в это время кровожадные существа перегрызли веревку, соединявшую цепочку лошадей, из которых половина тотчас скрылась, а остальные, разметавшись по сторонам, стали игрушкой течения.
Гаучо уже добрались до берега и смотрели на драму, длившуюся не более минуты. В ответ на возгласы отчаяния двух европейцев раздавались шуточки и прибауточки; метисы прекрасно знали пампу и сразу же поняли первопричину разворачивавшейся перед ними катастрофы.
Они даже не рассчитывали на столь свирепую месть. И сердца дикарей возрадовались. Какое счастье — увидеть двоих смельчаков, чья отвага дополнялась прекрасным оружием, добычей речных кровососов!
Буало оставался в седле, хотя лошадь брыкалась и дергалась. К счастью для отважного всадника, сапоги оказались карибам не по зубам. Штук шесть отвратительных существ вцепились в шенкеля [323] , но не могли причинить ни малейшего вреда.
Не обращая внимания на пропадающих лошадей, Буало с ловкостью прирожденного покорителя прерий накинул лассо на тонущего Фрике.
Повторяю, все эти драматические события длились не более минуты.
Чтобы добраться до противоположного берега, парижанам следовало проплыть четыреста метров. Позади же, менее чем в ста метрах, находились враждебные гаучо. А вокруг безудержно предавался чревоугодию легион [324] рыбешек. Почти лишившийся сознания гамен болтался на конце лассо своего спутника.
323
Шенкель — обращенная к лошади часть ноги всадника от колена до щиколотки, служащая для управления лошадью.
324
Легион — воинская единица в Древнем Риме (4,5—7 тыс. чел.); в древнерусском счете 100 тысяч. В общем смысле — великое множество живых существ.
Еще несколько секунд… и завершится «Кругосветное путешествие юного парижанина».
Спасение могло принести только чудо. И чудо свершилось — зримое, небывалое. В тот миг, когда Буало решил, что все пропало, он внезапно почувствовал резкий толчок. Землетрясение!..
Лошадь молодого человека испустила дух, но ее хозяин уже встал на твердую почву.
Фрике же, обретя надежную опору, тотчас пришел в себя.
— Дьявольщина! — воскликнул он. — Какие только черти не живут в реках этой сатанинской страны! Ай! Что-то шлепает! Шлеп-шлеп! Как на празднике урожая в балагане, где показывают женщину-ската! [325] Ой, оно меня уносит!.. О-ля-ля!.. О… ля… ля…
325
Скаты — морские донные рыбы, длина до 9м, вес до 4 т. Некоторые виды имеют огромные, похожие на крылья, плавники, распластанные по сторонам туловища, весьма ценимые как пища. Электрический скат значительно меньше по размерам; на теле расположен специальный орган, которым, выделяя ток, скат оглушает добычу или врага. Удар может быть опасен для человека.
— Вас унесет, зато прикончит карибов…
— Да здравствуют радости жизни!.. У меня немного идет кровь, все время жжет, но паразиты больше не едят.
— Двигайтесь! Двигайтесь энергичнее!
— Ну, нет, посмотрите-ка, месье Буало, вон, впереди, тысячи карибов неподвижны и совершенно бездыханны, их несет течение…
— Так плывите же, вечный насмешник, иначе нас может постигнуть та же судьба.
В несущемся потоке стали то и дело показываться всевозможные представители водного мира: огромные полосатые волки — «багрераядо» — с боками, разрисованными, как у тигров; «карибито» и «пайяро», рыбы хищных пород; кайманы, неподвижные, как стволы деревьев; утыканные колючками скаты с ядовитыми шипами; «перрос де агуа», или водяные собаки (myopotamus coypos); нутрии (существа, близкие к опоссумам — водяным крысам) и, сверх всего этого, мириады карибов.